116 
– Ваше величество, позвольте заметить, вы сегодня великолепны, – раздался слева от короля, медленно вертевшего в руках кубок и меланхолично взиравшего на постные рожи притихших придворных, заискивающе нежный голос.
Гернс Великодушный изволил повернуть голову и мельком взглянуть на осмелившегося заговорить с ним льстеца. Это был герцог Самвил, прирожденный интриган, хитрый казнокрад и просто мерзкий червяк, имевший виды на его трон. Гернс с детства недолюбливал двоюродного братца и искренне сожалел, что их родство было близким и с мужской стороны. Если бы по материнской линии или пусть по отцовской, но Самвил был хотя бы троюродным, король уже давно, к великому своему облегчению, сослал бы интригана в пограничную глушь или еще проще, казнил бы, обвинив в растрате казны и в измене. А так, с присутствием при дворе негодяя приходилось мириться и порой жертвовать своим здоровьем настолько, что выслушивать его бредни, в которых почти всегда имелись и скрытый смысл, и хитрый подтекст.
– Чего тебе? – пиршество слишком утомило монарха, чтобы он обращался к родственничку на вы и величал братца герцогом. – Опять какая-нибудь «нижайшая просьба»?
– Нет, что вы, ваше величество, как можно?! – довольно убедительно изобразив на расплывшемся в улыбке лице недоумение, прошептал склонившийся в поклоне Самвил. – Мне показалось, вы скучать изволите, и нижайше осмеливаюсь предложить вам маленькие, но весьма приятные развлечения.
– Знаю я твои забавы, – устало отмахнулся король. – Опять танцовщицы или на этот раз заставишь фрейлин голышом хороводы водить?
– Да что вы, как можно?! Я ни за что не осмелился бы предложить нашему любимому монарху такое вульгарное, низкопробное зрелище, – опять стал кривляться придворный льстец. – Я позволил себе подготовить увлекательные гонки на колесницах, а если у вас душа не лежит к подобным утехам, то прошу обратить ваш божественный взор во-о-о-он туда!
Недоверчиво ухмыльнувшись, король все-таки посмотрел в направлении, куда тыкал холеным пальчиком герцог, посмотрел, обомлел и уже не смог оторвать глаз от изящного создания в бальном платье, олицетворявшем все прекрасное и невинное, как незатронутая людьми высь небес.
– Не правда ли хороша? Она не похожа на всех остальных, она изумруд в куче навоза, так ограните ее, ваше величество, ограните прямо сейчас! – лился в ухо короля мягкий, мелодичный голос герцога, гармонично дополняя нежный и преданный взор баронессы, гипнотизирующий его очи. – Она совершенна, этот цветок, этот шедевр природы зовут баронесса Октана. Она прибыла из провинции лишь для того, чтобы хоть раз припасть к вашей монаршей руке. Не стоит разочаровывать подданных, ваше величество, дайте ей шанс доказать ее преданность и бескорыстную, невинную любовь!
– Почему же невинную? – с разочарованием в голосе произнес король, сердце которого забилось необычайно часто, а в душе возникло неумолимое желание сорвать дикий цветочек, побаловаться с ним часок-другой, а затем растоптать чуть-чуть повядшую красоту сапогами.
– Ее любовь чиста и невинна, – продолжал внушать герцог, – поскольку в отличие от алчных придворных дам она ничего не хочет взамен: ни титулов, ни злата, ни наград, только раз, а может, несколько раз, слиться воедино с вашим божественным, желанным ей телом.
– Через полчаса… ко мне… – трясущимся голосом произнес Гернс, великодушно решивший и даже загоревшийся вдруг желанием пойти навстречу преданным подданным.
– Будет сделано, ваше величество, ваша воля для меня закон, – пропел Самвил тихим голоском и, боясь дотронуться до неотрывно таращившегося на свою протеже короля, быстренько удалился.
– Ну, как все прошло? – Голос баронессы немного дрожал, выдавая волнение бойцовского петушка (в данном случае курочки), просто рвущегося в драку и уже предвкушающего, как будет рвать на части противника.
– Как и ожидалось, великолепно, – пожал плечами герцог, беря Октану под руку и подводя ближе к колоннам, подальше от столов и прислушивающихся к их беседе гостей. – Ты молодец, и смотрела, как нужно, и вовремя отошла, а-то у величества еще чего доброго кое-чего раньше времени случилось бы…
– Давай без пошлостей, – одернула руку Октана. – Дальше-то что? Когда ты меня ему представишь?
– Четверть часика здесь постой, только на глаза любопытным старушкам и престарелым кобелям в генеральских эполетах не попадайся, а там я Кено подошлю, он тебя в королевскую опочиваленку проводит, там вы с Гернсом друг дружке и представитесь… – Улыбка отъявленного пошляка преобразила лицо герцога, выставив напоказ мелкую и гадкую душонку царедворца.
116 
