121 
– За мое здоровье! За твое уже пить бессмысленно, – цинично заявил бывший майор разведки, сделав небольшой и первый за ночь глоток из второй бутылки и усаживаясь возле стены.
Со стороны могло показаться, что двое закадычных дружков пили-пили, пока один из них не выдержал напряженной борьбы и не уснул. Именно такого эффекта Лачек и добивался, а теперь с нетерпением ожидал, когда из-за поворота покажется троица следивших за ним рыцарей Ордена, от которой ему удалось оторваться всего пару минут назад. Разведчик уже стал бояться, что слишком хорошо запутал следы, и охотники за Озетами заплутали, но как раз в этот миг в поле зрения и появились «небесные братцы». Его скромная персона с бутылкой в руке, естественно, привлекла их внимание.
– Где она, слышь, ты, пьянь подзаборная, где она, девка, за которой ты перся?! – схватив притворявшегося разведчика за грудки и рывком подняв его на ноги, орал прямо в ухо разъяренный долгим блужданием по королевскому крылу дворца молодчик.
– Э-э-э! – высунув язык изо рта, протянул актер самоучка, которому довольно сносно удавались роли дурачков и забулдыг, и ткнул бутылкой в сторону двери, за которой начинались королевские покои.
Стерпеть оплеуху от благородного рыцаря пришлось, хорошо еще, что поблизости не нашлось белого коня, отвратно ржущего и бьющего копытом. Зато Палион обрызгал потенциального противника вином и направил, по сути, на верную смерть, ведь ринувшиеся к двери защитники «небес» вряд ли смогли бы пережить встречу даже с «малой частью» Озета.
Дождавшись, пока дверь закроется, Палион оставил бутылку уже окоченевшему старику и с чувством частично выполненного долга побежал обратно в бальную залу. По дороге ему встретился довольно многочисленный патруль. Разведчик едва успел спрятаться за штору, откуда, затаив дыхание, наблюдал за передвижением стражи. Правда, стражники были какими-то странными: слишком небрежно носящими парадную форму, с небритыми рожами копошившихся несколько дней кряду в навозе крестьян, и совершенно не умевшими ходить в ногу.
Наконец-то счастливая улыбка озарила лицо смертельно уставшего от возни на этой дикой планете диверсанта. План Вебалса был хоть и не идеален, но уже на восемьдесят процентов удался. Впервые за долгие годы мытарств Палион ощутил удовлетворение, что расправлялся с врагами их же собственными руками. Правда, грозный Палач до сих пор так и не понял, кто же их главный враг и почему хитрец Вебалс вдруг стал оберегать жизнь герцога Самвила, «большей части» Кергарна, а значит, и его заклятого врага?
Жизнь полна разочарований: вместо короля в распахнувшуюся настежь дверь спальни влетела троица сомнительных личностей с обнаженными мечами в руках.
– А вот и наша красавица! Что же ты, девица, дверку не запираешь?! – ехидно улыбаясь, произнес один из них и подал товарищам какой-то знак.
Те, в свою очередь, лишь кивнули головами и разошлись в разные стороны, отрезая девушке путь к окну и двери.
– Кто такие?! Пшли вон! – выкрикнула восемнадцатилетняя баронесса, уже успевшая вжиться в роль полноправной госпожи апартаментов и всего Лиотона и настолько уверенная в своих силах, что даже не помышляла о бегстве.
«Будь осторожна, они из Ордена! – внезапно появилась в голове Октаны тревожная мысль. – У них под одеждой кольчуги из особого сплава, голыми руками не бей!»
«И не подумаю, – мысленно ответила юная красавица засевшему у нее в голове доброжелателю. – Зачем руками, к чему маникюр портить?!»
В голову того, кто стоял у окна, полетело кресло, и как показалось не успевшему вовремя отскочить в сторону рыцарю, оно было не столь уж и мягким. Бросок послужил сигналом к нападению, в воздухе запели свою грозную песнь мечи, красавица ловко уходила от ударов и, задрав длинное платье аж до бедер, умело пускала в ход кованые каблуки сапожек, то сдирая кожу с колен нападавших, то ударяя по пальцам их ног. Уже на второй минуте возни все три рыцаря прихрамывали, а один держался свободной от меча рукой за разбитую голову.
Октана могла легко убить рыцарей, но лишала себя этого удовольствия, поскольку берегла обстановку спальни для другого дела, которое, по ее мнению, еще могло, нет, просто обязано было этой ночью произойти. Пачкать ковры с мебелью кровью – не лучшая прелюдия для любовных утех, по крайней мере неженку-короля это могло смутить. Заботливая баронесса хотела сначала обессилить противников, затем, придушив, засунуть их тела под кровать.
121 
