очень нудно 
200 
– Ну так, – насторожился Альто, почувствовав какой-то подвох.
– Беремся за руки друг друга и жмем изо всех сил, кто первый закричит, тот и проиграл, – предложила свои условия Флейта.
– Да ты чокнулась, девка, – громко расхохотался Румбиро, протягивая девушке расслабленную руку. – Только уж, если поломаю чуток, не обессудь, сама напросилась! К тому ж сломанная рука – оно намного лучше, чем отрубленная голова!
– Начали! – произнесла Флейта и резко сжала кисть гнома.
Самоуверенная улыбка неожиданно слетела с губ Альто, а бугристые мышцы руки напряглись. Гном жал изо всех сил, но девушка молчала, стиснув побелевшие губы и гипнотизируя противника суровым взглядом. Поединок длился уже вторую минуту, оба противника стоически терпели боль, но не произнесли ни звука, только упрямо смотрели друг другу в лицо. Никто не хотел уступать, но удача изменила гному. Сначала предательски затряслась рука, затем задрожали уголки губ, а потом все могучее тело пробила мелкая дрожь, сопровождаемая звоном стальных доспехов. Румбиро не выдержал и застонал, Флейта тут же разжала руку. На черной дамской перчатке виднелось несколько капель свежей крови, а у Альто была содрана кожа между большим и указательным пальцами.
– Когда выступаем? – Флейта победоносно улыбнулась и гордо посмотрела на вытянувшиеся от удивления лица гномов.
– Через два дня, – сквозь сжатые от боли зубы простонал Альто, пытаясь унять боль и восстановить кровообращение в кисти.
Пархавиэль ничего не ответил, он подумал. Для Флейты этого было вполне достаточно, девушка виновато улыбнулась.
Вскоре посиделки закончились, Румбиро с Флейтой улеглись спать, плотно закутавшись в снятые со стены шкуры, а Пархавиэль добровольно остался на посту, хотя необходимости в дежурстве не было: если бы Зигер очнулся, то стонами перебудил бы всех, да и запоры на дверях прадеда были крепкими, застигнуть врасплох их не могли.
Зингершульцо устал, его клонило ко сну, но он специально не стал допивать вино и залезать под теплую шкуру. Холод, несомненно, самый жестокий и коварный враг, но при данных обстоятельствах он помогал гному, не давая погрузиться в дремоту.
„Нельзя спать, нельзя расслабляться, опять явится акхр. Я чувствую, он всегда появляется в трудную минуту. Я не выдержу новых кошмаров, сойду с ума! Нельзя, нельзя спать!“ – твердил как молитву гном, то и дело протирая слипающиеся глаза и сдерживая зевоту.
Пархавиэль медленно, но верно проигрывал схватку с утомленным организмом, щелочки глаз становились все уже и уже, а голова все ниже и ниже опускалась к полу. Гном бы непременно заснул и погрузился в мир кошмарных видений, если бы к концу второго часа мытарств у него неожиданно не появились бы союзники.
– Парх, прекрати, совсем замучил! Сам не спишь и другим вздремнуть не даешь, – жалобно простонала из-под шкуры Флейта. – Спасу нет: „Акхр придет, акхр придет!“ – долбишь, как дятел. Что это за зверюга такая пакостная, что спать не дает?! – Черт гномий, – донеслось из-под другой шкуры. – Про пакостника ты точно подметила, гад, каких еще поискать! Все помучить да поиздеваться норовит!
– Так и к тебе он тоже является?! – удивился Пархавиэль
Медвежья шкура закряхтела и заворочалась, из-под нее всклокоченной бородой вперед появилась сонная физиономия Альто.
– А ты чё, караванщик, думал, ты один такой, единственный и неповторимый?! Эта тварь каждого уважаемого гнома теребит, кто махаканские пределы покинул, ратно вернуться призывает! Вон у деда своего спроси, кивнул Альто в сторону мирно сопящего на кровати Рика. – Правильно я говорю, уважаемый?!
– Правильно, дошенька, правильно, милая, вот так давай, осторожнее, осторожнее, – замурлыкал во сне прадедушка Мисл и, блаженно улыбаясь, перевернулся на другой бок.
Видимо, Оме Амбр давно прекратил бесплодные попытки вразумить старика, и теперь гному снились только приятные сны.
– Он вроде памяти твоей да совести, которую сомнения гложут, – принялся объяснять окончательно проснувшийся Альто. – Я вон с людишками разными общался, у них, говорят, во снах тоже оказии всякие неприятные случаются: то в огне горят, то тонут, а бывает, и поколачивает их кто!
– И не такое случается, – поддакнула Флейта.
– Только у людей это спонтанно получается, они по пробуждении часто и не помнят, что только что с ними творилось. А мы, гномы, существа более обстоятельные, у нас все по полочкам, по порядку…
200 
