124 
– Ипсиланти. – Ольга повернулась к нему, опершись руками о мойку сзади. – Ты всегда плохо разбирался в людях. Значит, твой Мятежный был нормальным человеком, а не трусом. Наверное, он хотел, чтобы ты после его смерти переменил о нем мнение. Для щепетильных людей это очень важно, но ты, к сожалению, не способен понять.
– Оль, ну что ты все время мне шпильки вставляешь? Ты же меня любишь.
– Завидное самомнение, мне б так, – очень грустно сказала Ольга. – Муж любит дочь, я люблю тебя, ты любишь себя... Видишь, Ипсиланти, мы, как парад планет, выстроены в одну линию и никогда не состыкуемся.
Он подошел к ней вплотную, собственно, не зная, что сказать. Ольгу он тоже не разглядел... Да нет, в том-то и дело, что разглядел, но... дал задний ход. Два раза Георг был женат, первая жена ушла от него и не по причине его идиотской работы, как часто выражается муж Ольги, а не выдержав скверного характера супруга. От второй жены ушел он, как раз из-за «идиотской работы», которую та не выносила. Георг на опыте знал, как меняется женщина после замужества, не хотел разочаровываться и в Ольге. Впрочем, и эта причина слабоватая. Пожалуй, он просто испугался. Георг всегда был первой скрипкой, к тому же вольным, как ветер, к своей второй половине относился, как к придатку: женщина обязана обеспечивать ему комфорт, раз уж вышла за него замуж. Разве Ольга согласилась бы с подобным распределением сил? Ему пришлось бы считаться с нею, не держать на вторых ролях, а признать в ней равную сторону, имеющую законное право на собственное мнение, взгляды, далеко не всегда совпадающие с его собственными. Она ограничила бы его свободу. Проще так: встретились два-три раза в неделю – шампанское, немного разговоров, постель, потом разъехались по разным районам – и никаких обязательств. Когда он понял это, дунул прочь, только пятки сверкали. И вот что получилось: сделал круг в полтора года и прибежал снова к Ольге. Она, правда, изменилась, он ее здорово поломал. И обидел. Жестоко обидел. А в сущности, сам и проиграл.
Георг коснулся лбом лба Ольги, не разрешая рукам обнять ее:
– Оль, я осел.
– И что дальше? – Обдала холодком она.
– Я... крупный осел.
– Есть кофе, сахар и водичка. – Не захотела она принимать его... извинения. – Больше еды в доме нет. Но ничего, поголодаешь. Говорят, голод прочищает мозги. Вечером привезу поесть. Пока.
Она ушла одеваться, он вздохнул:
– Чем я здесь буду заниматься?
– Пересмотри свои взгляды. Периодически это полезно делать.
Глава 36
Люда лежала на кровати лицом к стене. Истерик не закатывала, правда, не ела, только пила воду. Тимка не отходил от нее, не понимая, что произошло с Людой, почему она угрюмая. Пробовал расспросить Вия, тот лишь пожимал плечами. Юля дала тот же ответ: пожала плечами, ну, а Дар с Герой куда-то уехали. Тогда Тима пришел в комнату Люды, уселся на стул рядом с кроватью и сидел, типа охранял ее покой. Хотя было скучно. Иногда в комнату заглядывал Вий:
– Люд, чайку хочешь? (Она отрицательно мотала головой, не произнося при том ни слова, и даже не поворачивалась.) А бутерброд? Я принесу.
Вий уходил ни с чем. От нечего делать приходил к Юле, которая читала журналы, лежа на кровати. Если он просил ее почитать вслух, она читала, а он пил чай и что-нибудь жевал. Однажды уже вечером после очередного посещения Люды он сказал:
– Юль, ты бы поговорила с ней, а?
Она села, некоторое время изучала Вия, после соскользнула с кровати и пришла в комнату Люды. Взяв Тиму за плечи, шепнула ему:
– Тимочка, пойди, поиграй с Вием в шахматы.
– Он плохо играет. Даже я у него выиграл, – сказал Тима.
– Все равно поиграй.
Тима тяжко вздохнул, но спорить не стал, пришел к Вию:
– Тебе велели играть со мной в шахматы.
– Кто велел? – отхлебывая из кружки чай, спросил Вий, подозрительно глядя на мальчика. «Ох, уж этот мальчик... радио, которое не выключишь!»
– Юля. Она придумала повод, чтоб я ушел.
– Ну, давай, – шмыгнул носом Вий.
– Ты будешь играть белыми, – расставляя фигуры на доске, распоряжался Тима. – Иначе у меня сразу появится преимущество, а так неинтересно.
– Еще посмотрим, – обиделся Вий. – Ишь, акселерат... А вот скажи, вундеркинд, что такое инфернальный?
– Не знаю, – ответил Тима и тут же перебросил вопрос: – А что это?
– Черт его знает... Я думал, ты знаешь. Мой ход?
Юля залезла с ногами на кровать Людмилы и минут десять рассматривала потолок. Потом она повернула голову, почти столько же времени смотрела на Люду.
124 
