очень нудно 
85 
– Ну, раз ты просишь...
– Да я умоляю, – вторично развел руками Мирон Демьянович, показывая, какой он беспомощный перед ней. При том улыбался, потому что не предполагал так быстро уломать Илону. Видимо, безденежной свободы она уже напилась.
– Хорошо, я подумаю, – сказала она, горделиво приподняв подбородок. – Признайся, от кого ты сбегаешь?
– Дома поговорим, а сейчас, извини, я поехал. Тебя подвезти?
– Сама доберусь.
– Собери документы, увидимся вечером. – На прощанье он погладил по щеке Илону, поцеловал ее и залез в автомобиль.
Неотложных дел действительно было по горло, Мирон Демьянович собрался перевести деньги в иностранный банк, подчистить хвосты, назначить управляющего – все за один день.
Ему не повезло. У кабинета сидел здоровяк и девчушка, секретарша что-то бросила им, парень поднялся:
– Здравствуйте. Я Валдис Гитис, оперуполномоченный, а это следователь Ника Григорьевна...
– Но у меня уже был следователь.
Своим тоном Мирон Демьянович дал понять, что не намерен толочь воду в ступе, но молодой человек не собирался отступать:
– Мы в курсе. Где можем поговорить?
– Это так срочно? – не сдавался и банкир.
– Срочнее не бывает. И в ваших интересах.
– В моих интересах сейчас рабочее время, а вы его отнимаете, – открывая дверь перед молодыми людьми, сказал Мирон Демьянович и обратился к секретарше: – Для всех я занят.
Он прошел к своему креслу, небрежно кинул кейс на стол, жестом пригласил гостей присесть и, не задавая вопросов, выжидающе уставился на Валдиса, который без предисловий начал:
– Нас интересует уж и все, что с ним связано.
– Я рассказывал вашему следователю.
– А теперь расскажите нам.
Этот мордастый парень с открытым взглядом, напористый и волевой, что видно невооруженным глазом, наверняка бескомпромиссный, потому что молод и ему нечего терять, напомнил Мирону Демьяновичу себя в юности. Умиления от этого сравнения Валдис у него не вызвал, сожаление – да. Мирон Демьянович сожалел, что уже не молод, а жизнь проходит скоротечно, сожалел, что не может себе позволить быть таким же открытым, как этот парень, к тому же ему есть что терять. Последний пункт вызвал особенное сожаление, ведь когда есть, что терять, – терять не хочется, это и называется несвобода. А когда-то все было по-другому, правда, тогда свобода пахла ливерной колбасой и яичницей на маргарине. Но он рассказал подробно о живом шнурке в постели и так далее.
– Неумная шутка, и только, – закончил Мирон Демьянович с беззаботной усмешкой.
– Вы действительно не придаете значения появлению ужа в вашей постели? – спросил Валдис.
– Нет, конечно, я поначалу взбесился. А потом... ведь ничего страшного не случилось.
– Это пока, – не разделил оптимизм банкира Валдис. Он, как и Степанян, нагонял страху на Мирона Демьяновича, хотя не рассчитывал, что этот тип распахнет перед ним замаранную душу. – Кривун тоже получил ужа.
– Ну и что? – перебил Мирон Демьянович, натянув улыбку. – Я сначала тоже задрожал от страха, но меня не за что убивать.
– А Кривуна было за что?
Вопрос задала Ника Григорьевна. Деточка, а туда же! Ах, ну да, ну да, она же следователь. Хлипка прокуратура, раз туда берут подобных девчонок. Мирон Демьянович смотрел на нее по-отечески нежно, впрочем, только смотрел. Внутри эта мартышка его раздражала, парень еще куда ни шло, но отчитываться перед пигалицей унизительно.
– Он убит, – сказал Мирон Демьянович о Кривуне. – Значит, было за что.
– Давайте пока отставим Кривуна, – предложил Валдис, видя неконтактность банкира. – Меня интересует, как уж попал в ваш дом. Разрешите дом осмотреть?
– Вы хотите сделать обыск? – поднял тот брови.
– Нет. Я хочу понять, как шутник проник в ваш дом. Можете не разрешать, в этом случае вы отодвинете поимку опасного преступника, опасного и для вас.
То есть Мирон Демьянович понял, что он помешает следствию.
– Ну, раз так... – сдался он. – Только сейчас я занят.
– Назовите время.
– Вечером. Сегодня. Часов в восемь.
Молодые люди попрощались с банкиром, а в машине Ника, ожидавшая от встречи с Энсом большего, поинтересовалась:
– Почему ты не стал крутить его? Не знаешь, как это делать?
– Не в том дело. Он не пошел бы на диалог. По каким-то причинам Мирон Демьянович пересмотрел свои позиции в отношении ужика, теперь он ему не кажется страшилкой. А по словам Степаняна, он сам об этом заговорил. Что же произошло?
85 
