102 
— Но ведь ты сегодня опять… — Нина осеклась, но я прекрасно понял, что она имела в виду.
— Да, опять, — ответил я. — Поэтому после кладбища вы с Никой поедите в городскую квартиру, и приедете сюда только завтра.
В коридоре открылась дверь, а потом раздался звонкий голосок:
— Папочка!
Дверь в спальню открылась и Ника, в пижаме и с медвежонком, когда-то подаренным Алексом, вбежала в комнату.
— Доблой утло! — взобравшись на кровать, она поцеловала Нину, а потом меня и удобно устроившись у меня под боком, улыбнулась. — Мне такой вкусный сон сегодня снился! Как будто мне купили много-много конфет и моложеного, и я всё это ем, — и хитро посмотрела на меня.
Ника была копией меня, но с каждым днём я всё больше замечал в своей девочке черты характера и манеры поведения Рины, и это болью отзывалось внутри. Она точно также устраивалась у меня под боком, как когда-то её мама, так же хитро смотрела на меня, собираясь что-то попросить, или упрямо сжимала губы, когда что-то не желала делать, или щурилась, когда собиралась сделать какую-то мелкую пакость. И у меня каждый раз перехватывало дыхание, когда я видел это.
— Да?! — я с улыбкой посмотрел на неё. — Действительно вкусный сон. К чему бы это? — и подмигнул ей. — Наверное, к тому, что после того, как мы съездим к мамочке, Нина отвезёт тебя в город и купит всяких сладостей, а потом вы сходите в зоопарк. Только у меня одно условие — завтра ты должна подробно рассказать мне, что вкусного ела и кого интересного видела. Хорошо?
— Холошо, — ответила она и нахмурилась. — А сегодня день, когда мамочку забрали ангелы?
— Да, моя хорошая, сегодня именно этот день, — тяжело вздохнув, ответил я.
— Значит, приедет дядя Алекс?
— Скорее всего, — ответил я.
Алекс Диц теперь стал всемирно известным дизайнером, но где-бы не был, в этот день всегда возвращался в Москву и с утра появлялся на кладбище, чтобы положить букет цветов на могилу Рины. Он тяжело переживал её смерть, и мы даже стали с ним изредка общаться. Нику он пленил сразу, и она с нетерпением ждала встреч с ним, а он отвечал ей взаимностью и приезжая в Москву, всегда старался хоть пару часов выделить на встречу с ней.
— Надо ему позвонить, — решила она.
— Давай-ка ты сначала умоешься, почистишь зубки, позавтракаешь, а потом только позвонишь дяде Алексу, — мягко сказала Нина, беря её за руки.
— Холошо, — сказала она и, поцеловав меня ещё раз в щёку, послушно слезла с кровати и пошла за Ниной.
Как только двери за ними закрылись, я поднялся с кровати и прошёл в ванную комнату. Принимая душ, я вспоминал как точно также, три года назад, с утра принимал душ, а Рина прокралась в ванную комнату и, забрав полотенце, повесила мне маленькую салфеточку. Выйдя из душа и увидев эту салфетку, я, оставляя влажные следы за собой, вышел в комнату и, поймав её, долго целовал, грозя, что никуда не отпущу, пока она не вернёт мне полотенце.
"Я не выполнил своё обещание и отпустил её в тот же день, навсегда" — с болью думал я, вытираясь после душа.
Зайдя в гардеробную, я оделся и, остановившись перед вещами Рины, провёл по ним рукой, вспоминая, как она выглядела в каждом из платьев. "Как жаль, что у меня есть только свадебные фотографии Рины. И почему я никогда не фотографировал её дома? Или на улице? Или с Никой на руках? От неё так мало осталось, и от этого ещё больнее" — сжав зубы, я вышел из гардеробной.
"Мне казалось, что вся жизнь впереди, и я ещё успею это сделать, но не успел. Я так много не успел сказать, и так много не успел сделать, и теперь очень жалею об этом, солнце".
Время тянулось медленно, и с каждой минутой боль была сильнее, потому что три года назад, сделай я хоть что-то в эту секунду, я мог предотвратить гибель Рины, но не сделал ничего.
В половине второго дня, мы выехали на кладбище. Борис, который тоже чувствовал свою вину за гибель Рины, потому что не обратил внимания на приехавшую машину, виновато опустил глаза, когда мы вышли из дома. Но я никогда не винил его в смерти Рины, потому что он был высококлассным водителем, и охрана никогда не входила в его обязанности, и был благодарен ему уже за то, что во время первого нападения он смог увезти её.
Всю дорогу на кладбище мы молчали. Ника сидела у меня на коленях, положив голову на плечо, а я вспоминал, что именно в это время, три года назад, мы с Риной осматривали территорию клуба. Остановившись возле водопада, она так нежно прошептала "да", как будто готовила не о том, что хочет именно здесь провести церемонию, а уже на самой церемонии, и её спрашивают, согласна ли она стать моей женой. "Солнышко, я так и не увидел тебя в свадебном платье. Ты стала моей женой, но праздника я тебе не устроил. Прости меня за это".
102 
