96 
Двадцать четвёртого апреля я съездила к врачу, и он наконец-то снял запрет на сексуальную жизнь, поэтому домой я ехала с такой глупой улыбкой, что Борис вместе с двумя охранниками даже начал посматривать на меня с недоумением.
Но увидев возле дома машину Фёдора, я тут же внутренне собралась и поняла, что, скорее всего план действий готов.
— Сева?! — постучав в двери кабинет, я, не дожидаясь ответа, вошла туда и, увидев довольное лицо Фёдора, радостно сказала ему: — Добрый день!
"Если он улыбается, значит всё хорошо!" — на сердце стало легче, и я улыбнулась Севе. Поднявшись с кресла, он улыбнулся мне в ответ и, подойдя, поцеловал меня.
— Присаживайся, солнце. Ты как раз нам то и нужна, — я тут же села на кожаный диван. Он сел рядом и я выжидающе на него посмотрела.
— Мы всё согласовали. Тебе всё же необходимо будет написать четыре судьбы — Кольцова, Хлебникова, Полякова, а также Суханова, и сделать это надо до двадцать четвёртого мая. Просто на этот день намечены мероприятия по обезвреживанию Завадского и Макарова, и на более поздний срок перенести это никак нельзя. Успеешь?
— Дай календарь, — попросила я, прикидывая количество дней на заговор воды и дни, когда я буду бессильно валяться в кровати.
Он вручил мне его, и я начала высчитывать дни. Поняв, что у меня будет даже не три дня для того чтобы прийти в себя, а четыре, я с улыбкой кивнула.
— Прекрасно. Теперь самое важное — судьбы абсолютно всех должны прописываться на один день, двадцать четвёртое мая. Это возможно?
— Конечно. Время, когда произойдёт событие, может быть любое. Хоть через десять лет.
— Десять лет нам не надо, — он улыбнулся. — Нам необходимо, чтобы они одновременно потеряли к тебе интерес и забыли про тебя. Такое ты можешь заставить их сделать?
— Забыть про меня? — я задумалась, пытаясь понять, как можно параллельно прописывая судьбу, заставить человека больше не вспоминать про меня. — Я такое не пробовала делать, но думаю это возможно. Если тот, кому я буду писать судьбу встретиться с тем, кто должен будет забыть про меня, и скажет что-то наподобие: "И никакая Айрина тебе не поможет. Забудь её", то — да, думаю, возможно. Это будет как приказ, и я подробно опишу реакцию того человека на моё имя, где он даже не понимает, о чём ему говорят, потому что не может вспомнить меня. Скажем, напишу такой ответ: "Какая ещё Айрина? Не понимаю, о чём ты говоришь", то должно получиться. Главное, чтобы эти два человека встретились в этот день.
— Встретятся, — заверил меня Сева. — Жена Кольцова и брат Хлебникова в любом случаи захотят торжествующе посмотреть в глаза своим обидчикам. Любовница Суханова, как я понимаю, желает стать его женой и тоже будет в этот день рядом с ним, чтобы услышать предложение. Да и сын Полякова вряд ли упустит шанс выложить своему папаше всю правду, чтобы больше не прятаться.
— Ты прав, — согласилась я. — Тем более что я и сама могу вставить в их распорядок дня любые действия.
— Да уж, точно, — Сева с улыбкой посмотрел на меня, наверное, вспомнив свой день, и я сама рассмеялась. — Ты у нас мастер в этом. А теперь важно распределить, кому и когда писать судьбу. Сыну Полякову и любовнице Суханова думаю, стоит писать в последнюю очередь, чтобы они не увидели у них кулонов и не начали действовать.
— Согласна, — я кивнула. — И на всякий пожарный я ещё пугану и эту девушку и парня, что кулоны до дня икс показывать кому-либо нельзя.
— С кого тогда начнёшь?
— Давай с Хлебникова, — подумав, сказала я. — Что делать с Кольцовым я пока не решила. Мерзкая часть меня требует выполнить данную ему когда-то угрозу, но мне жалко Варвару Степановну и я не знаю пока какую гадость ему сделать.
— Кровожадная ты моя, — он улыбнулся и посмотрел на Фёдора, который всё это время нас внимательно слушал. — Поедешь сегодня к брату Хлебникова и обрадуешь его, что скоро он станет владельцем заводов, газет и пароходов.
Фёдор кивнул, а потом пробормотал:
— А как же…, - но тут же кашлянул и замялся, бросив на меня выразительный взгляд.
— У меня, солнышко будет, кстати, к тебе просьба, — тут же сказал Сева. — Ты с Никой и Ниной на время уедете из города…
— Я никуда без тебя не поеду, — тут же воинственно ответила я, и мне стало не по себе. "Значит, он не уверен, что всё пройдёт гладко и поэтому хочет нас спрятать". — Я буду рядом с тобой, а Ника с Никой действительно пусть уедут.
96 
