очень нудно 
44 
А вот Айрине было на самом деле глубоко плевать на мой статус. Она была настоящей и вела себя хоть и вызывающе, но естественно, без всякой фальши и наигранности. А ещё мне очень нравилось о ней заботиться. После смерти родителей я впервые почувствовал себя по-настоящему кому-то нужным.
По утрам, когда ей начинал сниться кошмар, и я ласково её успокаивал, а она в ответ прижималась ко мне, я понимал, что вот это чувство искреннего доверия я не куплю ни за какие деньги. И мне ужасно нравилось баловать её всякими вкусностями. Она так радовалась, когда я готовил что-то вкусненькое, что я чувствовал себя самым нужным для неё человеком.
День, когда она писала мою судьбу, был переломным в наших отношениях. Я уже тогда понял, что не хочу с ней расставаться, но были некоторые моменты, которые не давали мне покоя. Во-первых, я очень хотел её, и мне важно было знать, что и в постели мы подходим друг другу. Во-вторых — меня волновала её независимость, а вернее упрямство. Айрина терпеть не могла, когда ею командовали, и всегда старалась взять вверх, я же готов был уступать ей только до определённого момента. Я понимал, что если она не признает моего авторитета в семье, наша жизнь превратиться в ад, а я хотел, и для неё и для себя счастья. Надо было как можно скорее показать ей, что её взбалмошность я готов терпеть только до определённого момента и если она будет переступать рамки, то за это может последовать наказание. Надо было заставить её хоть чуть-чуть повзрослеть.
Нет, ломать её характер и подстраивать его под себя я не собирался, потому что именно это мне в ней и нравилось, но здесь я уже боялся, что моё всепрощение может потом пойти во вред нашим отношениям. Айрина была прекрасным, избалованным ребёнком, а дети, как известно, бывают очень жестоки, когда им во всём потакают, и порой их шутки превращаются в жестокие издевательства.
Вот тогда я принял одно из важных решений — не говорить ей пока, что люблю её, чтобы не давать ей в руки лишний козырь. Она должна была первой признать, я необходим ей. Хотя, был момент, когда мне хотелось плюнуть на всё и кричать об этом.
Прелести плотских отношений я познал рано, и не смотря на то, что любил секс, стал уже относиться к нему спокойно. Меня по-прежнему интересовали женщины, но если раньше я предпочитал проводить каждую ночь с новой партнёршей, то в последние годы начал отдавать предпочтение не количеству, а качеству. Инга была превосходной любовницей, и это в своё время сыграло немаловажную роль, когда я принимал решение о женитьбе на ней, а до неё у меня было пару любовниц, которых я с удовольствием содержал за их таланты. Но с Айриной я понял, что заниматься сексом и заниматься любовью, это абсолютно разные вещи.
То, что я тогда испытал, описать было невозможно, и я окончательно понял, что больше мне никто другой не нужен. Мы идеально подходили друг другу во всех отношениях, и отступать я не собирался. "Странно, хотел получить день из жизни, а получил смысл всей жизни" — тогда думал я, прижимая её к себе.
Оставалась только самая малость — чуть подкорректировать её характер и заставить считаться с моим мнением. Но как это сделать я не знал, пока она сама не помогла мне в этом. То, что она прописала, и дало мне возможность проучить её.
Сначала я действительно планировал вернуться к ней четырнадцатого июля, чтобы она успела соскучиться по мне, но не успел сесть в самолёт, как понял, что уже скучаю по ней сам и вряд ли выдержу четыре дня разлуки. А десятого июля метаясь по офису, я не злился на Айрину, а скорее радовался тому, что она мне это устроила, развязав тем самым руки.
Хотя сам процесс её воспитания стоил мне немалых нервов. Я никогда в жизни не поднимал руку на женщину, а бить ту, которую я люблю вообще казалось кощунством, и всю дорогу к ней я накручивал себя, чтобы проявить характер, и выполнить данное ей обещание, а не смеяться с ней над моими мучениями.
Как бы у меня не обливалось сердце кровью, когда я её шлёпал, я дошёл до конца. И результат даже превзошёл все мои ожидания. Следующие дни были, наверное, самыми счастливыми дня меня, за последние десять лет. Айрина как-то неуловимо изменилась. Стала меньше дерзить, и наоборот воспринимала всё со смехом, а самое главное, я начал ловить на себе её взгляды, наполненные такой нежностью, что у меня перехватывало дыхание.
Занимаясь с ней любовью, я каждый раз с замиранием сердца ждал, что она скажет мне те слова, которые я хочу слышать больше всего, но она молчала. Это было пыткой, потому что мне хотелось сказать ей о своих чувствах, о том, какой я вижу нашу жизнь, о том, что хочу иметь от неё детей, хочу просыпаться с утра и видеть её сонную мордашку, о том, что уже не представляю себе жизни без неё. В конце концов, это стало невыносимым, и я принял решение уехать, чтобы она, наконец, осознала, что я ей нужен и произнесла это вслух. Хотя и надеялся, что уже сама новость о моём отъезде подтолкнёт её на действия, но… Она отпустила меня. Был, правда, момент, когда она сорвалась и ускакала на Хане, а я мерил шагами комнату и ожидал её возвращения в надежде, что подумав в спокойной обстановке, она всё же решиться на разговор. Но и тогда ничего не произошло.
44 
