очень нудно 
31 
— Это вышло случайно.
— Неужели?
— Ты даже не понизила голос, когда говорила.
— Я думала, ты в машине. Дверь была закрыта, если ты помнишь, я открыла ее и впустила тебя.
— Я оставил ее открытой, когда уходил, объяснил Адам, чувствуя себя виноватым, хотя его вина была ничтожной. — Я слышал, как вы говорили с Пэтти об Эми, да, слышал. Я не доверяю тебе и не буду извиняться за то, что сделал. От твоих слов у меня подогнулись колени. Мэг, я действительно люблю дочь. Иногда я сомневаюсь в том, знаешь ли ты, что означают эти слова. Я схватился за ручку, и дверь случайно захлопнулась, поэтому тебе пришлось открывать ее. Меня до сих пор кидает в дрожь от услышанного.
— Что же ты такое услышал, Адам Кэллахан? — Она вскочила на ноги, дрожа от негодования.
— Значит, ты не помнишь?
— Я не вижу причины объяснять свои поступки или слова в такой ситуации…
— Не нужно демонстрировать мне свое юридическое образование.
— Но придется. Да, Пэтти говорила со мной по телефону в тот день о возможности незаконного похищения Эми. Но мы же еще не знали ни тебя, ни того, как ты относишься к малышке. Разве мы могли тогда решать, с кем Эми будет лучше? Пэтти тоже хочет ей добра, Адам. Она сказала мне, что, если ты плохо обращаешься с Эми, она готова пойти на все, чтобы спасти ее. Она очень близко к сердцу принимает все происходящее с Эми. Конечно, она сказала все это не подумав, а я не остановила ее, потому что знала: ей нужно выговориться. Ты ведь помнишь, Адам, каким шоком стала для нас новость, что у Шерри есть ребенок? К тому же мы представляли тебя совсем не таким, каким ты оказался на самом деле, ничего не знали о болезни девочки, о том, что она пережила, появившись на свет.
Мэг коснулась его — нежно накрыла его руку своей, потом сняла ее, но недостаточно быстро; ее рука скользнула, словно лаская его. И, как всегда, ее прикосновение лишило Адама способности здраво рассуждать. Она не замечает, как ее «случайное» прикосновение действует на него, или все прекрасно понимает и нарочно мучает его?
— Я не верю тебе, — сказал он как можно равнодушнее.
— Ты болен, Адам, — бросила Мэг, взяла сумочку и вышла.
Адам позволил ей уйти, размышляя, правильно ли он поступил, или ему следовало действовать по-другому. Он остался в ресторане, заказав еще пива, но выпил его, не ощущая вкуса. Спустя полчаса он вышел на улицу в таких, же растерзанных чувствах, что и раньше. Может, он действительно болен?
— Псих, — повторяла Мэг, пытаясь поймать такси около ресторана. — Агрессивный параноик! — бормотала она сердито, садясь в машину.
Она пылала от гнева, пока ехала в такси, нервничала, входя в дом, и успокоилась, только когда обнаружила среди корреспонденции письмо из агентства, в котором Шерри работала в Нью-Йорке.
Это письмо она ждала две недели, оно должно было рассказать правду об отношениях Шерри и Адама. Ей было нелегко найти женщину, работавшую с сестрой, потому что та сменила несколько агентств после смерти Шерри, а потом вообще взяла отпуск. Но конце концов, Мэг дозвонилась ей по телефону за день до пересадки костного мозга и очень обрадовалась, узнав, что Шерри дважды писала Фэб, пока участвовала в показах мод в Аризоне.
— По-моему, ей нужна была помощь зрелого человека, — высказала предположение Фэб. Она выбивалась из сил, пытаясь получить то, чего ей хотелось. Вы хотите прочитать письма?
— О, да, пожалуйста! Все, что может помочь нам понять, что она чувствовала и о чем думала перед смертью. Я была бы вам очень признательна.
— Я вышлю их, как только смогу.
И вот письма лежали перед ней. В конвертах с небрежно надписанным адресом. Все еще нервничая после стычки с Адамом, Мэг приготовила себе чай, прежде чем сесть и спокойно начать разбирать небрежный мелкий почерк Шерри.
«Привет, Фибс! — начиналось письмо. — Я тут думала кое о чем и решила записать мысли, чтобы показать кому-нибудь, пока это имеет значение…»
Каждое письмо стояло из четырех листов. Мэг подумала, смогла ли Фэб Кук разобрать все, что написано. Там было много важной информации, например об Эми. Но самое главное — там была Шерри, такая, какой они ее никогда уже не увидят.
Самые важные фразы были написаны крупнее всех остальных.
«…Ты, наверно, не знаешь, но у меня есть дочь… Я надеюсь, что скоро она опять будет со мной… пока это невозможно… пока она временно с отцом… чувствую вину, словно я бросила ее, но как я сказала… и, в любом случае ее отец очень хороший парень… не его вина, что ничего не сложилось… так что не удивляйся, если однажды я появлюсь с няней и малышкой! Но пока я занята, и потом, еще не решен вопрос с пластической операцией. Мне действительно нужно поработать над губами…»
31 
