30 
— Правильно, Майя, поспи сейчас, а то ночью у тебя на это времени не будет! — довольно промурлыкал Гера.
«Ха! Это мы ещё посмотрим!» — подумала я, засыпая.
Но надолго моей силы воли в ту ночь не хватило. Я пыталась сопротивляться первые двадцать минут, а потом просто растаяла в его руках, и хотела только одного. И ночь действительно выдалась жаркая. Я изнывала от желания и готова была на всё. Гера был слишком хорошим и опытным любовником, и знал чего он хочет, и как заставить меня захотеть его.
Я нахмурившись, смотрела в окно, и ругала себя за несдержанность. За окном уже начало темнеть, и я понимала, что когда мы приедем в очередной город, Гера опять снимет квартиру и будет полночи мучить меня. И нет смысла этому сопротивляться, потому что мне нравиться заниматься с ним сексом. В кровати Гера менялся. На место высокомерия и самоуверенности приходила бескрайняя нежность. У меня внутри всё замирало, когда он начинал целовать меня, и ласкать. Но больше всего мне нравилось, когда он сам начинал стонать и рычать от удовольствия. В эти моменты я чувствовала себя хозяйкой положения, вот только не умела этим воспользоваться.
— Надеюсь, ты выспалась? — игриво спросил Гера.
Я поморщилась от его тона, прекрасно понимая, зачем он это спрашивает и, понимая, что и этой ночью сдамся без боя.
— Надо было в самую первую ночь затащить тебя в кровать, — сказал он. — Теперь вместо того, чтобы пререкаться со мной, ты целыми днями спишь. И меня это радует.
— Вот и радуйся молча, — недовольно ответила я.
— Майя, ну разве можно быть такой!
— Какой?
— В кровати ты просто чудо, а я жизни самая настоящая язва. Я уже подумываю снять где-нибудь дом и не выпускать тебя из постели.
— Ты что считаешь, что дело во мне? — изумлённо спросила я.
— А в ком? Не во мне же!
— Именно в тебе! Вернее в том, как ты со мной разговариваешь! Твой пренебрежительный тон бесит меня! И это тебя нельзя выпускать из постели!
— У меня нормальный тон, и я не разговариваю с тобой пренебрежительно.
— Нет, именно пренебрежительно, самоуверенно и самодовольно!
— Ох, ну опять! Поспи ещё! Я тебя потом разбужу.
— Обойдусь без твоих советов, — буркнула я и отвернулась к окну.
Настроение было ужасным. В чём-то Гера был прав, иногда я действительно вела себя как самая настоящая стерва, и действительно начинала нападать на него без повода. Вернее повод был — я была недовольна собой, и была испугана. Впереди ещё было пять недель игры и три охотника. И неизвестно — справимся мы с ними или нет.
Неожиданно мне в голову пришла мысль, и я замерла.
— Гера, — растерянно выдавила я из себя. — А это нормально, что в первые три дня нас нашли три охотника?
— Ненормально, — нахмурившись, ответил Гера. — Меня тоже это насторожило. Поэтому мы поменяли машину. И как видишь, нас перестали трогать. Вывод напрашивается один — кто-то сливал охотникам информацию о нашем местоположении.
— Но как?
— Скорее всего, на машине стоял маячок, — с отвращением произнёс Гера. — Когда завтра утром будем выезжать из Челябинска, я позвоню Иви, и попрошу прощупать по этому поводу почву в клане.
— А кто такая Иви?
— Моя девушка. Вернее моя невеста, после игры мы собираемся сыграть свадьбу. Если я выживу, конечно.
Если бы меня ударили молотком по голове, одновременно с этим всадив мне в сердце нож, я не почувствовала бы такой боли, как после слов Геры.
Недоверие
Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. В первые секунды после слов Геры я испытала боль от унижения и собственной глупости. А потом, как обычно, на место боли пришло оцепенение. Со мной уже такое бывало. Когда меня били в самое сердце, я каменела, и ничего не чувствовала первое время. А ещё я знала, что однажды, эта боль вырвется на волю, но это будет позже, намного позже. Моё второе «я» всегда защищало моё душевное спокойствие, и сейчас будет тоже самое. Потом, когда всё это закончиться, и я выживу (если выживу), я испытаю всё это унижение в полной мере. Но это будет потом, когда я буду одна, и никто не увидит моих настоящих чувств. Одно дело истерить по мелочам или от злости, и показывать своё недовольство, и совсем другое дело показать свои настоящие чувства. Их я всегда прятала в себе, потому что знала, что это моё уязвимое место, и если их показать кому то другому, этот кто-то будет бить именно туда раз за разом. И уж тем более, я никогда не покажу их Гере. Хватит с него и того, что он в постели крутил мной как хотел. Теперь, наконец-то, место чувств занял холодный разум и логика.
30 
