очень нудно 
143 
В Эмме опять стало оживать желание быть прекрасной, обворожительной, восхитительной. Невольно развеселилась, разглядывала предоставленное в ее распоряжение богатство. Чувствовала, что для Этгивы все это – просто игра, возможность развлечься. И ничего не имела против. Но все же осмелилась сделать несколько замечаний, стремясь проявить собственный вкус. У Этгивы было явное пристрастие к ярким, кричащим тканям самых немыслимых расцветок и цветосочетаний. Эмма же знала, что ее внешность сама по себе достаточно выразительна, чтобы не переусердствовать в излишней пышности и не затмить свою природную красоту, а лишь подчеркнуть. Поэтому мягко сдерживала пыл королевы, стремясь полагаться на свой вкус. Однако до чего же было упоительно вновь выбирать, наслаждаться, испытывать радостное возбуждение от предоставленного в ее распоряжение. Она стала радостно смеяться, облекая себя в нежно-шафрановый шелк, накидывая на плечи серебристые ткани с ворсом.
Служанки и портнихи так и вились вокруг нее. Этгива следила за всем с видом знатока. Давала советы, к которым Эмма не могла не прислушиваться. Широкие рукава уже не в моде, зато шьют их гораздо длиннее, почти до пальцев, и поверх надевают золотые браслеты. Да и широкий покрой теперь более годится для пожилых матрон, а молодым дамам принято носить более приталенные фасоны, что позволяет подчеркивать грудь, изящество стана, а пояса сейчас положено опускать на бедра и завязывать узлом впереди, немного ниже живота, но так, чтобы непременно спускались длинные концы. Эмма с жадностью вникала во все эти новшества, хотя порой смущалась, когда Этгива приходила в ужас при виде ее огрубевших от работы рук или с интересом разглядывала шрам на ее груди. Но в основном юная королева продолжала беспечно болтать, и вид у нее был словно у девочки, получившей новую куклу.
– Мы с вами произведем фурор, герцогиня. И супругу моему придется считаться, что именно я нашла вас и наследницу Лотарингии.
Наследница же Лотарингии, наевшись сладких булочек и измазавшись кремом, начинала уже дремать. В Арденнах не было принято засиживаться допоздна. Здесь же Эмме даже не позволили самой помыть и уложить спать дочь.
– Бог мой, мадам! Вам надо привыкать, что эта забота отныне ляжет на слуг. Или хотя бы на эту вашу девку. А сейчас вы расскажете мне все-все о себе.
«Все-все» Эмма рассказывать не собиралась. Ограничилась лишь кратким повествованием, как жила в лесу. Этгива начала болтать сама, о себе, о последних интригах. Эмма поневоле прислушивалась. В цветастом потоке речей королевы улавливала то, что могло ее заинтересовать. Выходит, Карл уже во всеуслышание объявил ее своей племянницей, отстаивает права ее дочери на наследство, даже в Лотарингию прибыл именно за этим. На Рождество у них запланирована новая присяга от Ренье, на которой будет присутствовать почти вся лотарингская знать, дабы убедиться о влиянии Каролинга на их земли. К тому же теперь, когда нашлась дочь Ренье, наверное, состоится и обручение Адели с сыном графа Верденского. О, мадам помнит его? Да, конечно, Рикуин – достойный феодал, с которым считаются в Лотарингии. Не менее, чем с сыном Длинной Шеи – Гизельбертом.
Почему мадам хмурится? О, ей не стоит тревожиться предъявлением прав со стороны принца. Ведь уже повсеместно известно, что Длинная Шея отрекся от него. И принц не решится сейчас поднимать мятеж против отца. Во-первых, потому, что, говорят, он болен, а во-вторых, он начисто лишен поддержки своего основного покровителя – германского короля Генриха, который еле успевает отбиваться от венгерских набегов. Самой же королеве сын Ренье казался милым и неопасным юношей.
Порочным – тут спору нет. Он даже стал любовником ее супруга, чтобы заполучить во владение город Мец. Но это не помешало ему по-прежнему слыть самым обворожительным соблазнителем девиц, а последней жертвой его стала даже родственница графа Верденского, некая Альдегунда, которую он увел едва ли не из-под венца. Правда, потом он поступил с ней благородно, даже обеспечил приданым и выдал замуж, а ведь обычно он просто выгоняет своих сожительниц. Ужасный тип, хотя в обаянии ему не откажешь. Говорят, сейчас он хворает. Где-то повредил ногу, и рана загноилась. Может, и не выживет. А если и выдюжит, то навряд ли осмелится прибыть в Стене на присягу. Ведь Ренье отрекся от него и проклял.
Этгиве было жаль молодого принца. Ведь с ним всегда так весело и интересно. И она готова даже сквозь пальцы глядеть на шашни с ее венценосным супругом. А ведь и Гизельберт тоже разыскивал Адель – словно вдруг вспомнила Этгива. Приезжал не так давно, расспрашивал. И между делом опять очаровал Карла. Но ей все равно. Не он, так другой. Ее супруг любит исключительно мужчин.
143 
