40 
— Это и есть Масакити? — спросила Сара, тыча пальчиком в большого, черного как смоль гималайского медведя.
— Нет, не Масакити. Тот будет поменьше, и морда у него смышленей. А это — дебошир Тонкити.
— Эй, Тонкити! — несколько раз крикнула Сара медведю. Но медведь ее не замечал. Сара посмотрела на Дзюнпэя и попросила: — Дзюн-тян, расскажи еще о Тонкити.
— Вот беда. Если честно, интересных историй о Тонкити мало. Медведь он заурядный. В отличие от Масакити, деньги считать и говорить на человеческом языке не умеет.
— Но хоть что-то хорошее в нем есть?
— Есть-то есть, — сказал Дзюнпэй. — Ты права. В любом заурядном медведе есть хоть что-то хорошее. Да, кстати, забыл. Этот самый Тонтики…
— Может, Тонкити? — нетерпеливо поправила Сара.
— Извини… этот Тонкити умел мастерски ловить рыбу. Он прятался, стоя в реке за скалой, и ловил. А это могут делать только расторопные медведи. Тонкити особо умным назвать нельзя, но рыбы он ловил больше всех остальных медведей. Так много, что всю не переесть. Но по-человечески не говорил, поэтому пойти в город ее продавать тоже не мог.
— Но тут же все просто, — удивилась Сара. — Он мог бы меняться с Масакити на мед. Ведь у Масакити его тоже столько, что не переешь.
— Верно. Именно так. Тонкити подумал точно так же, как Сара. Они начали менять рыбу на мед и лучше узнали друг друга. Выяснилось, что Масакити совсем не задавака, а Тонкити совсем не дебошир. Так они и подружились. Когда встречались, разговаривали о том о сем. Рассказывали друг другу, что знали сами, обменивались анекдотами. Тонкити изо всех сил ловил рыбу, Масакити из всех сил собирал мед. Но вот однажды — как гром среди ясного неба — из реки пропала вся рыба.
— Среди ясного неба?
— Как гром среди ясного неба. То есть внезапно, — пояснила Саёко.
— Выходит, рыба вся вдруг пропала, — огорчилась Сара. — Почему?
— Вся рыба мира собралась на сходку и порешила в ту реку больше не заходить. Еще бы — там живет маститый рыболов Тонкити. С тех пор Тонкити не поймал ни одной рыбины. Лишь изредка попадалась какая-нибудь исхудалая лягушка. Делать было нечего. Что в мире может быть хуже исхудалой лягушки?
— Бедный Тонкити, — сказала Сара.
— И что, его отправили в зоопарк? — поинтересовалась Саёко.
— О, это долгая история, — сказал Дзюнпэй и откашлялся.
— Но, в общем, так оно и было, да?
— И что, Масакити ему не помог? — спросила Сара.
— Конечно, он пытался помочь. Они ведь друзья не разлей вода. Друзья для того и нужны. И вот Масакити решил поделиться медом даром. Тонкити на это ответил: «Так не годится. Не стоит меня баловать». А Масакити сказал: «Мы же не чужие друг другу. Будь я на твоем месте, ты бы поступил так же. Разве я не прав?»
— Точно, — удовлетворенно кивнула Сара.
— Но долго это не продолжалось, — вставила Саёко.
— Долго это не продолжалось, да, — сказал Дзюнпэй. — Тонкити сказал: «Мы должны оставаться с тобой друзьями. Когда один только дает, а второй — получает, это уже не настоящая дружба. Я уйду из лесу, дружище Масакити. Испытаю себя еще раз на новом месте. Встретимся когда-нибудь с тобой, опять станем друзьями». Так они пожали друг другу лапы и расстались. Но стоило Тонкити выйти из лесу, как он, глупый, попался в западню охотника. Так он лишился свободы и очутился в зоопарке.
— Бедный Тонкити.
— А другого способа не было? Чтобы все жили счастливо? — спросила потом Саёко.
— Пока не придумал.
В тот воскресный вечер они втроем ужинали у нее на Асагая. Саёко, напевая «Форель», варила спагетти, размораживала томатный соус. Дзюнпэй готовил салат из фасоли и репчатого лука. Они открыли вино, налили по бокалу. Сара пила апельсиновый сок. Прибрав со стола, Дзюнпэй опять читал Саре книжку с картинками. А когда закончил, ей уже пришла пора спать. Но спать Саре не хотелось.
— Мама, сними лифчик! — сказала она матери. Та покраснела:
— Нет. Что ты такое говоришь при госте?
— Странно. Какой же Дзюн-тян гость?
— В чем дело? — спросил Дзюнпэй.
— Да так, один глупый трюк.
— Мама снимает лифчик прямо под одеждой, кладет его на стол и опять надевает. Одной рукой, а вторая лежит на столе. На время. У мамы здорово получается.
— Ну ты даешь, Сара, — проворчала Саёко, качая головой. — В такие игры мы с тобой одни играем. Что же ты выдаешь семейные секреты?
— Звучит захватывающе, — сказал Дзюнпэй.
40 
