Последние отзывы

  71  

Заколебался язычок подвешенной на треножнике лампы. Дверь приотворилась, и в проеме показалась Матильда Харрингтон, затем прозвучал осторожный стук. Странная манера!

– Я догадалась, что вы не спите, и принесла успокоительный липовый отвар.

Если леди Матильда и недолюбливала и осуждала за многое свою госпожу, однако Анна не могла представить, кто мог бы лучше справиться с ее обязанностями.

Она приняла дымящуюся чашу. Статс-дама взбила Анне подушку – обтянутый лиловым шелком круглый валик, набитый орлиным пухом, с кистями, но не отошла, а осталась стоять подле нее, сложив руки. Казалось, она ожидает момента, чтобы забрать у Анны чашу, но лицо ее было напряженным, а уголки губ подергивались.

Анна покосилась на нее.

– Я слушаю вас, леди Харрингтон.

– Ваша честь, нам давно следовало бы поговорить. Возможно, сейчас и не самое подходящее время, но я не намерена больше откладывать, ибо это крайне важно.

Леди Матильда глубоко вздохнула.

– Для начала скажу, что вы роняете свое доброе имя, уделяя столько внимания юному Уильяму Херберту.

Анна поставила питье на поднос и вернула его статс-даме.

– Разве наследник графства Пемброк недостаточно родовит, чтобы состоять в услужении у герцогини Глостер?

– Госпожа моя, вовсе не это я имела в виду. Я хотела сказать, что слишком уж явно вы предпочитаете общество Уильяма Херберта. Это бросается в глаза, когда кто-то становится явным фаворитом.

Анна невольно усмехнулась.

– Святая Дева, но Уильям Херберт гораздо моложе меня. Это совсем еще мальчик!

– Но очень красивый, прекрасно развитый для своего возраста и весьма неглупый. Приблизив его в отсутствие супруга, вы можете скомпрометировать себя, в особенности, когда станет известно, в каком вы положении.

Анна смотрела на нее столь недоуменно, что чопорная статс-дама потеряла самообладание. Лицо ее покрылось алыми пятнами.

– Миледи, я буду откровенна. Герцог Глостер оказал мне честь и доверие, поведав о вашем замужестве в Пограничье. Вы отнюдь не дитя, и я не понимаю вашего преступного легкомыслия. Я наблюдаю за вами вот уже более месяца, и за это время вы ни разу не попросили меня о некоторых интимных услугах, в каких нуждается каждая женщина в известные периоды. Из этого я сделала вывод, что вы в тягости. В таком случае вы проявляете вдвойне безрассудство, не объявив об этом и надолго уединяясь с юным Хербертом, не говоря уже о верховой езде. Ваш долг перед Господом родить герцогу Глостеру наследника, а вы так много времени уделяете верховым прогулкам, что это может привести к… Что с вами, миледи? Не хотите ли вы меня уверить, что не знали?..

Анна смотрела на нее, округлив глаза в изумлении. На ее лице было самое беспомощное и растерянное выражение, какое когда-либо приходилось видеть леди Матильде. Статс-дама растерялась. Анна же, наконец справившись с собой, до крови прикусила нижнюю губу и махнула рукой в сторону двери.

– Завтра… Завтра поговорим обо всем.

Оставшись в одиночестве, она долго глядела прямо перед собой застывшим пустым взором. Ей хотелось убедить себя, что это не так, что единственная ночь с ее увечным мужем – как она старалась не вспоминать ее! – прошла бесследно. Но чем больше она думала об этом, тем отчетливее понимала, что Матильда Харрингтон права. Перемены, что произошли в ее жизни после однообразного существования в монастыре Сент-Мартин ле Гран, настолько захватили ее, что она перестала обращать внимание на свое состояние. Теперь она припомнила и головокружения, которые порой принимала за признак утомления, и то, с какой жадностью набрасывалась на острые яства… Вспомнила она и иное – легкие боли в пояснице после верховых прогулок, покалывание в груди. Не оставалось никаких сомнений.

– Беременна!.. – ошеломленно прошептала Анна. – О Пречистая Дева, неужели я понесла от Ричарда Глостера?

Третий ребенок. Когда-то ей нагадали, что у нее будет трое детей, и она верила в это. Она ждала, что после Дэвида у них с Филипом будет еще дитя, однако после тяжелых вторых родов больше не беременела. И все же она не теряла надежды, что случится маленькое чудо. Теперь тот ребенок, которого она так желала подарить Филипу, родится от Ричарда Глостера…

Анна откинулась и закрыла глаза. Ее вдруг охватила странная апатия. Ребенок Ричарда означал его полную победу над ней. Теперь остается лишь одно – подчиниться. Глупо вести борьбу, ставить условия, требовать чего-то от человека, чье дитя носишь во чреве. Отныне она принадлежала ему безраздельно.

  71