Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
136 
— Сомневаюсь.
— Боишься?
— Тебя? Вряд ли.
— Реконструкция аттракциона — большая работа. Может быть, тебе пригодится еще пара рук?
Хани коротко рассмеялась:
— Строительные работы не для рук кинозвезд. Они играют с этим чертовым маникюром по сотне долларов.
Он пропустил мимо ушей ее шпильку. Казалось, Эрик просто не слышал ее.
— Только я попрошу тебя об одолжении. Не говори никому, кто я такой.
— Я еще не сказала, что ты можешь остаться.
— Ты даже не будешь знать, что я здесь. И еще одна вещь. Каждые пару дней я буду на какое-то время исчезать. Поскольку меня не будет в платежной ведомости, это не вызовет затруднений.
— Тебе нужно будет обновлять прическу?
— Что-то вроде этого.
Хани не хотелось, чтобы он был поблизости, но она могла использовать еще одну пару рук, тем более что за них не придется платить.
— Прекрасно, — бросила Хани, — но если ты будешь мне надоедать, тебе придется убраться восвояси.
— Я не пробуду здесь так долго, чтобы надоесть тебе.
— Тебе это уже почти удалось, поэтому будь осторожен.
Он засунул одну руку в задний карман джинсов и стал откровенно рассматривать ее — влажные волосы, поношенные серые брюки, ноги в старых шерстяных носках Дэша. Единственным ее украшением было обручальное кольцо, но за последние месяцы инструменты оставили на нем несколько глубоких царапин. Она не помнила, когда в последний раз пользовалась косметикой. Через несколько недель ей исполнялось двадцать шесть лет, но лицо ее было выцветшим и усталым, глаза ввалились. Хани изредка поглядывала в зеркало и знала, что в ней ничего не осталось от той девочки, которую он помнил.
Эрик бесцеремонно разглядывал ее, но Хани начала испытывать странное чувство единения с этим человеком. По причине, ей самой неясной, его ничего не трогало. Она могла все ему сказать или не говорить ни слова. Он был наглухо отгорожен своим безразличием и, что бы она ни сделала, не выразил бы ни сочувствия, ни осуждения. Ему просто все было безразлично.
Хани еще не покинуло чувство иронии. Многие годы она вспоминала об Эрике Диллоне с неприязнью. Сейчас он был первым встреченным ею после смерти Дэша человеком, чье присутствие она смогла терпеть.
На следующее утро Шанталь примчалась к Хани сразу же после встречи с Эриком, бурно протестуя, что та наняла столь подозрительного незнакомца:
— Да этот Дэв зарежет нас в наших же постелях, Хани! Ты только посмотри на него!
Хани взглянула на Эрика, который складывал в штабель балки два на шесть на утреннем морозце. Дэв? Так вот каким именем он воспользовался. Сокращенный вариант от слова «дьявол»[13]?
Как всегда, он надел жесткую шляпу, но стянул волосы в конский хвост, запятой выделявшийся на шее. Ворот его фланелевой рубахи был расстегнут, и под ней Хани увидела безрукавку. На нем были пара поношенных рабочих ботинок и джинсы с дыркой на колене. Однако и эта одежда казалась частью его гардероба от Армани. Все, что он носил, выглядело костюмом, а не одеждой, мимоходом отметила Хани.
— С ним все в порядке, Шанталь. Не беспокойся. Он был священником.
— Кто?
— Так он сказал.
Хани допила свой кофе и выкинула бумажный стаканчик. Криво усмехнувшись, она установила раму и начала карабкаться на вершину деревянной горки. Мысль об Эрике Диллоне в роли священника впервые за долгое время вызвала у нее улыбку.
Забравшись наверх, Хани прикрепила страховочную веревку и посмотрела вниз, на землю. Эрик закреплял балки на веревке, которой поднимали грузы наверх. «Конский хвост» не принадлежал к числу причесок, которые ей нравились у мужчин, но его тонкий нос, резкий подбородок и драматическая повязка через глаз определенно с ним сочетались. Она представила, что сказал бы Дэш по этому поводу, и улыбнулась, разыграв небольшой диалог, — ей это доставило какое-то болезненное удовлетворение.
«Ну как может кто-нибудь, желающий называть себя мужчиной, носить нечто подобное?» — сказал бы он.
А она бы ответила с тем мечтательным видом, который, как она точно знала, раздражал его:
«Потому что это чертовски привлекательно».
«Да он же смахивает на педика!»
«Ты не прав, ковбой. Мне он кажется настоящим мужчиной».
«Ну, тогда, если он кажется тебе таким красавчиком, почему бы тебе не воспользоваться им для утоления того зуда, что начинает мучить тебя по ночам?»
Она едва не отбила палец молотком, чего не случалось уже целый месяц. Откуда пришла эта мысль? Никакого зуда и в помине не было. Ни капельки.
136 
