очень нудно 
145 
— Мое тело ничего не значит, Эрик. Ничегошеньки! Сейчас, когда Дэш умер, мне это ну просто совершенно безразлично!
— А вот я на сто процентов убежден, что ему бы это было небезразлично!
Она отвернулась.
— Разве не так?
— Да. Да, наверное, ты прав. — Она тяжело вздохнула. — Но он мертв, Эрик, а я должна восстановить эти американские горки.
— Но почему? Почему для тебя это так важно?
— Да я… — Она вспомнила ночь у озера. — Я хотела рассказать тебе раньше, но ты бы не понял. Просто есть кое-что, что я должна сделать, вот и все.
Пока она пыталась справиться с волнением, повисло тягостное молчание.
Он уставился на сбитые носки своих рабочих сапог.
— Так все-таки сколько тебе нужно?
Она ответила.
Он посмотрел на пустое место, где когда-то стоял «Кид-диленд».
— Так и быть, Хани. Давай с тобой договоримся. Я дам тебе взаймы денег, но с одним условием.
— Каким?
Он повернулся и посмотрел на нее единственным голубым глазом так пристально, что ее бросило в жар.
— Тебе придется дать расписку, что ты поступаешь в мое распоряжение.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду твой талант, Хани. Ты отдашь его до последней капли, пока не сможешь вернуть долг.
— Что-что?
— Я буду выбирать сам, где тебе играть, а не ты и не твой агент. Я и только я буду решать, за какую роль ты будешь браться, а за какую нет.
— Но это же смешно!
— Можешь принять это предложение или отказаться.
— Да с какой стати я буду его принимать? Ведь ты-то никогда не отдавал свою карьеру в чужие руки!
— Да, и этому не бывать.
— А вот от меня ты хочешь добиться именно этого!
— Я ничего не хочу добиваться. Деньги-то нужны тебе, а не мне!
— Это же какое-то рабство. Ты сможешь засунуть меня в какую-нибудь коммерческую тягомотину или заставить делать рекламу на автошоу по сто долларов за выход!
— И такое может быть.
— У меня нет причин доверять тебе. Да ты мне даже не нравишься!
— А я этого вовсе и не жду.
Он сказал эти слова с такой простотой, что ей стало стыдно. Скорее всего он больше ни на что и не рассчитывает.
Схватив свой недоеденный бутерброд, Хани встала и бросила на него враждебный взгляд.
— Ну ладно, договорились. Будь по-твоему. А теперь лучше не попадайся мне на глаза, иначе пожалеешь!
Он проследил, как она удаляется.
«Вот болтунья», — подумал он про себя. Она по-прежнему размахивает своими кулачками, как и в те годы, когда была ребенком. Да еще и угрожает.
Как ненавистны ему это ее донкихотство, бой с тенями и призраками. И худший из всех ее призраков — эти проклятые американские горки. Говорит, что эти горки — ее надежда, а у него тяжелое предчувствие, что она надеется с помощью «Черного грома» вернуть из небытия мужа. Постояв, Эрик собрал остатки ленча. Нельзя и представить, чтобы кого-нибудь любили так, как Хани любила Дэша.
И хотя у него еще оставалось две недели до возвращения в Лос-Анджелес, у него появилось непреодолимое желание уехать сейчас же. Убраться от убитой горем вдовы Куган восвояси — вот что ему следует предпринять! А он вместо того, чтобы отдалиться от нее, еще сильнее вовлекся в ее орбиту, и когда спросил себя, почему это произошло, ответ был только один.
Каким-то странным образом Эрик почувствовал, что сделал гигантский шаг на пути к тому, чтобы заслужить уважение Дэша Кугана.
Глава 26
Тем рождественским утром обстановку ее трейлера не украшало ни единого красного бантика или хотя бы веточки. Хани собиралась скорее перетерпеть этот праздник, чем отпраздновать его, однако, когда выбралась из постели, не смогла заставить себя влезть в будничную одежду и снова целый день проработать в одиночестве.
Когда в ванной она посмотрела на себя в зеркало пристальнее, то ощутила слабый укол уязвленного самолюбия. Дэш часто говаривал ей, что она мила, а то маленькое личико, что глянуло на нее из зеркала, было тощим и слегка потрепанным — уличный сорванец состарился чересчур быстро. Хани недовольно отвернулась, но вместо того чтобы выйти из ванной, неожиданно для себя опустилась на колени, дабы пошарить в крохотном закутке под раковиной, куда после переезда засунула свою косметику.
Спустя час, одетая в шелковистый свитер и брюки из розовой шерсти, она завершила укладку волос. Они ниспадали свободными волнами на плечи и светились теплым медовым оттенком. Круги под глазами удалось скрыть под макияжем, а тушь сделала ресницы более пушистыми и подчеркнула ее светлые голубые глаза. Она тронула скулы румянами, подвела губы нежной розовой помадой и вставила в мочки ушей золотые полумесяцы, подаренные Дэшем. Вид серег, блестевших в волосах, терзал сердце, и Хани быстро отвернулась от своего отражения в зеркале.
145 
