очень нудно 
43 
Одна только мысль об Эрике причинила боль. Если они не сталкивались на съемочной площадке, участвуя в одном эпизоде, он вел себя так, словно ее не существовало вовсе. И Дэш с того дня три недели назад, когда она попыталась излить ему душу за скалами, говорил с нею не иначе, как под прицелом камеры. Единственной особой, кто, кажется, никогда не избегал ее общества, была Лиз Кэстлберри, и Хани догадывалась, что это просто из-за Мицци. Собака Лиз стала для нее едва ли не ближайшим другом.
Хани бросила на свой задний дворик взгляд, в котором застыла тоска.
— Вы должны превзойти себя, — сказал ей агент.
— Артур, я полагала, что вы работаете на меня. Я же сказала вам, что не желаю сниматься ни в каких фильмах, причем сказала вполне серьезно!
По тому, как напряглось его лицо, Хани поняла, что он рассердился, но ей было все равно. Он слишком часто пытался командовать ею, и иногда ей приходилось ставить его на место.
Когда он наконец удалился, Хани прошла внутрь. Она нашла Шанталь в гостиной: та валялась на новой тахте, обтянутой роскошной золотисто-белой парчой, и читала журнал. Гордон, сидевший напротив нее, возился с перочинным ножом.
— Теперь комната действительно красива, Шанталь. Эта женщина из мебельного неплохо поработала.
На полу лежал толстый белый ковер. Кроме тахты, комнату заполняли французские стулья причудливой формы и столики на гнутых бронзовых ножках с амебообразными стеклянными крышками. На одном из таких столиков валялись остатки обеда «Хангри мэн».
— Завтра привезут растения.
— Растения — это здорово. — Шанталь, потянувшись, отложила журнал. — Хани, у нас тут с Гордоном был один разговор. В общем, мы хотели бы через пару дней уехать.
Хани похолодела.
— Что ты имеешь в виду?
Шанталь казалась чем-то озабоченной. — Гордон, лучше ты ей скажи.
Гордон сунул нож в карман.
— Хани, мы подумываем о путешествии по стране. Посмотреть Америку. И вроде как пожить самим.
Сердце Хани бешено заколотилось.
— Гордону надо подумать о карьере, — подхватила Шанталь. — Если он хочет стать художником, ему нужны вдохновение и смена впечатлений.
Хани попыталась взять себя в руки.
— Вы что, спятили оба? Я только что купила этот дом. Я же купила его для всех нас. Не можете же вы сейчас просто так взять и уехать!
Шанталь старательно избегала ее взгляда.
— Гордон говорит, что Беверли-Хиллз душит его.
— Да мы же только сегодня переехали сюда! — закричала Хани. — Как же он может его душить?
— Я так и знала, что тебе не понять. Ты только и знаешь, что кричишь на людей. И никогда даже не пытаешься понять их. Прерывисто всхлипнув, Шанталь выпорхнула из комнаты. Хани повернулась к Гордону:
— И как, по-твоему, черт побери, называется то, что ты делаешь, безмозглый болван?
Гордон выпятил свой безвольный подбородок.
— Не надо меня так обзывать! Полагаю, мы с Шанталь, если захотим, имеем право уехать.
— И на что же вы собираетесь путешествовать, позволь полюбопытствовать?
— Найдем работу. Мы уже все обсудили. Будем подрабатывать во время путешествия по стране.
— Возможно, ты и сможешь работать, только не заблуждайся относительно Шанталь. Самой тяжелой работой, которую ей доводилось когда-либо выполнять, была продажа билетов на чертово колесо, но при этом Она так часто путалась с деньгами, что, не будь Шанталь членом семьи, ее бы сразу вышибли.
— Она могла бы делать прически. Она сама говорила.
— Она также говорила, что не прочь выйти замуж за Берта Рейнольдса, но бракосочетание почему-то не состоялось.
Гордон, явно расстроенный, сунул руки в карманы.
— Но я не могу продолжать такую жизнь! Мне нужно начать рисовать.
— Ну так и начинай! — в отчаянии воскликнула Хани.
— Не думаю, что смогу рисовать здесь. Этот дом… Это соседство. Все это слишком…
— Да ты только попробуй, — умоляюще заговорила она. — Если не получится, мы всегда сможем переехать!
При одной мысли о переезде ей сделалось дурно. Она уже полюбила этот домик, но, с другой стороны, нельзя же позволить ему отобрать у нее Шанталь!
— Не знаю. Я…
— Говори, что тебе нужно? Я куплю все, что пожелаешь.
— Мне не нравится, что я все время беру у тебя деньги. Я же мужчина. И должен…
— Я стану платить тебе по две тысячи долларов в месяц, лишь бы ты оставался здесь.
Гордон в изумлении уставился на нее.
— По две тысячи долларов в месяц, пока вы здесь остаетесь. Я уже плачу за дом и оплачиваю все расходы на продукты. А эти две тысячи будут вам просто на карманные расходы.
43 
