102 
– Норманны обнаружили, что, помимо сена и ячменя, лошадей выгодно кормить и овсом, которого требуется не так много. От него кони становятся сильными и рослыми. К тому же у Ролло есть прекрасные матки чистых арабских кровей, с которыми сводят только отборных нормандских жеребцов, в результате чего получаются великолепные боевые скакуны.
Эврар угрюмо слушал ее, думая о своем. Когда же табун показался из-за седловины холма, он напрягся, пристально вглядываясь в колышущееся озерцо грив и лоснящихся конских спин. Кони действительно были хоть куда – рослые, со стройными ногами, высокими холками, небольшими узкими головами. Они нисколько не походили на прежних лохматых низкорослых лошаденок викингов, неуклюжих и медлительных, замечательных лишь необыкновенной выносливостью. Каждая из лошадей этого табуна великолепно выглядела бы и под седлом вельможи. Кони были в основном рыжие или гнедые, но Эврар заметил между ними и несколько вороных жеребят с белыми отметинами на лобастых головах, и в груди у него что-то болезненно повернулось. Его вороной, воспоминания о котором и по сей день бередят душу старого мелита! Не его ли это потомки?
Несколько норманнов, щелкая бичами и гикая, гнали табун параллельно дороге. Кони храпели, земля гудела под их копытами. Прокаженные, испуганно вскрикивая, спешили посторониться. Эмма узнала кое-кого из погонщиков. Здесь оказался и Кетель, с которым она часто плясала на пирушках, но которого давно не было в Руане, так как Ролло поручил ему руководство перегонами. Все эти викинги не могли знать о ее побеге. Острое волнение охватило Эмму, и чтобы отвлечься, она стала глядеть на лошадей, вспоминая, как Ролло брал ее с собой на пастбища, чтобы показать своих длинногривых любимцев. И ее внимание привлекли вороные жеребята.
– Эти – наверняка от Глада, любимого коня Ролло. Его чаще других пускают в табун, а приплод этого жеребца ценится выше прочих.
Она осеклась, почувствовав горящий взгляд Эврара.
– Ох, прости меня, мелит! Я позабыла, что Глад был когда-то твоим!..
Лицо Эврара стало еще мрачнее. Глубокая борозда залегла между его бровей.
– Довольно, нам пора идти, – оборвал он девушку на полуслове. Но спустя немалое время, когда Эмма и думать забыла о лошадях, внезапно спросил:
– Где находится место, куда гонят табун?
Эмма на миг задумалась, припоминая.
– За этим лесом лежат холмистые пустоши. В центре них, за руинами старого монастыря, расположены зимние стойла для скота. Думаю, туда их и погнали.
Среди ночи, когда они уже дремали у костра, Эврар разбудил их со словами:
– Довольно нам плестись с прокаженными! Если здесь есть конюшни, то, думаю, имеет смысл попытаться добыть себе коней. Так мы быстрее покинем земли, на которые распространяется власть северных выродков.
Ги стал было возражать, ссылаясь на то, что с прокаженными в пути безопасней, да и конечная цель их пути – местность за Вернонумом, где их ждут люди короля, – уже близка.
Эврар отмахнулся:
– Мне надоела вся эта вонь и то, что в каждом селении нас забрасывают камнями. К тому же Ролло – малый не промах, и если он до сих пор не понял, что девка могла покинуть его город только с убогими, рано или поздно он до этого додумается, клянусь демонами. Если же у нас будут кони…
Он умолк, улыбаясь своим мыслям жестокой улыбкой, какая встречается у людей, наглядевшихся на смерть на своем веку.
Ги по-прежнему возражал, настаивая на том, что им не следует раскрываться и привлекать к себе внимание. Однако Эврар уже сорвал с себя рубище прокаженного и швырнул его в пламя костра. Под рубищем на мелите оказался панцирь из воловьей кожи, за поясом – франкская секира с двойным лезвием, короткий меч и усеянная шипами булава. Почти так же были вооружены и лотарингцы, которые тут же последовали примеру Эврара, ибо, как Эмма уже поняла, именно он был здесь начальствующим.
– Ты видел, что табун сопровождало лишь семеро норманнов? – бросил он возмущенному Ги. – Если бы боги надоумили нас раньше, мы бы уже сидели в седлах и были далеко отсюда.
– Нас всего четверо, – заметил Ги. – Их больше, к тому же каждый из них от рождения воин.
– А ты с колыбели монах! – свирепо огрызнулся Эврар. – Если ты трусишь, можешь оставаться с этими калеками. Мне же это осточертело. Мы уходим, но девушку мы возьмем с собой. Она знает путь и приведет нас к конюшням.
У Ги не оставалось выбора, Эмму же никто ни о чем не спрашивал. Она взяла протянутый ей Ги плащ, Эврар грубо подтолкнул ее в спину, и Эмма послушно повела их за собой.
102 
