очень нудно 
131 
В большом доме было сумрачно и людно. Женщины хлопотали у очагов. Стараясь не глядеть по сторонам, Эмма поставила у скамьи маслобойку, а служанка принесла несколько мисок густых сливок, и Эмма принялась за работу. Отцеживая пахту, она не выдержала и оглянулась. С этой скамьи хорошо был виден Ролло. Его длинные волосы, как и прежде, охватывал серебряный обруч. Светло-серый франкский сагум мягко облегал мощный торс и узкие бедра. Он стоял, заложив большие пальцы за широкий, блестевший серебром пояс, чуть покачиваясь на прямых мускулистых ногах. Эмма словно впервые заметила, что ступни у него узкие, с высоким подъемом. Ролло смеялся словам Бьерна, кивал Атли, слушал Ботольфа. Лив вертелась рядом, ластилась к Ролло как кошка.
Взглянув, наконец, в ее сторону, Ролло что-то коротко сказал Атли и направился к ней. У Эммы дрогнули руки, когда он приблизился.
– Я ожидал увидеть вас уже супругами, – проговорил он.
– Приветствую тебя, Ролло, – произнесла Эмма вполголоса.
Он молча кивнул.
– Атли тяжело болен, – сказала девушка. – Он нуждался в уходе.
– Я знаю. Но ты дала мне слово, что станешь его женой сразу после того, как я отпущу Ги Анжуйского. Я сделал это.
Эмма отвернулась, тряхнув волосами.
– Я не люблю твоего брата и готова повторять это снова и снова. Не думаю, что Атли будет счастлив с женщиной, которая едва его терпит.
– Ты жестока и неблагодарна. Херлауг сообщил мне, что мой брат спас тебя во время морского боя. Я знаю также, что ты избегаешь Атли и холодна с ним.
– Херлауг зол на весь свет оттого, что красавица Лив перестала интересоваться им. Нет, я не спала с Атли, но я ухаживала за ним, лечила его, беседовала с ним. Я была ему верным другом. Но я и сейчас содрогаюсь от одной мысли, что Атли прикоснется ко мне.
Она затылком чувствовала тяжелый взгляд Ролло.
– Довольно, – наконец проговорил он. – Скоро свадебный пир Бьерна и Ингрид. Думаю, он станет и вашим. Пока же я прикажу здешнему священнику, чтобы он обвенчал вас.
Эмма стремительно повернулась:
– Будь ты проклят за то, что причиняешь мне такую боль!..
Не сказав больше ни слова, Ролло удалился.
Вечером Эмма отправилась в церковь. Она долго молилась, опустив голову на сложенные ладони. Храм совсем опустел, когда вновь появилась сестра Мария.
– Он приехал. Твое время пришло!
Эмма вздрогнула:
– О чем ты говоришь? Что я могу? Он словно каменная глыба, и я разобьюсь в лепешку, стуча в это сердце!
Монахиня кивнула:
– Да, но его брат не таков. Заставь Атли ревновать, поссорь его с братом. Если ты не в состоянии посеять вражду между мужчинами, зачем же тогда небо наделило тебя такой красотой?
В усадьбу Эмма возвратилась, когда все уже спали. Часть людей Ролло расположилась здесь на постой, так что пришлось потесниться, и Эмме теперь приходилось делить ложе с обеими дочерьми Ботто. Ингрид, как всегда, набегавшись за день, спала сном младенца, Лив же ворочалась и вздыхала. Эмма тихо прилегла с краю и закрыла глаза, вслушиваясь в ночные звуки. Внезапно Лив приподнялась, нащупывая накидку.
– Ты куда? – спросила Эмма, задержав ее руки в своих, но Лив лишь негромко засмеялась, с неожиданной силой освобождаясь. Эмма следила за ней, до боли закусив пальцы, и видела, что она остановилась у двери покоя Ролло и скрылась за ней.
Эмма глухо застонала от острой боли в груди. Малышка Ингрид проснулась.
– Что с тобой, Эмма? Тебе нездоровится? Может быть, воды принести?
От того, чтобы не закричать, ее удерживали только остатки гордости, однако каждый вздох давался страшным трудом.
Ингрид ласково обняла ее, стала гладить по щекам.
– Чем тебе помочь?
Заметив, что Лив нет с ними, она притихла и вдруг спросила:
– Значит, правду говорил Бьерн, что ты любишь конунга?
Эмма зарылась лицом в изголовье.
– Оставь меня!
– Тише, успокойся, – утешала ее девушка. – Это из-за Лив? Тогда не стоит горевать, потому что даже матушка говорит, что ни один мужчина не принимает ее всерьез. И хотя она болтает, что стоит ей захотеть – и нашей с Бьерном свадьбе не бывать, ума у нее не больше, чем у тролля…
Она вдруг умолкла, потому что рядом с ними внезапно появилась сама Лив.
– Вы почему не спите?
Она перешагнула через них, заняв свое место у стены. Эмма и Ингрид невольно переглянулись. Лив улеглась, закинув обнаженные руки за голову и неподвижно глядя на язычок масляного светильника.
– Эмма, правда ли то, что Белая Ведьма так околдовала Ролло Нормандского, что никакую иную женщину он не может пожелать?
131 
