очень нудно 
102 
Из глотки Хью вырвалось что-то вроде жужжания, глаза вылезли из орбит так, что он поразительно походил на гигантскую гуппи, выброшенную из воды.
— Я боялась сказать вам, — покаянно прошептала Эмма.
Тори, вышедшая из ступора, слабо улыбнулась:
— Не знала, что вы так нежно ко мне относитесь.
Кенни трясло от бешенства. Эта дубинноголовая, зашоренная, упрямая идиотка только сейчас спустила в канализацию многолетнюю учительскую карьеру!
Эмма наконец догадалась разжать руки и отпустить Тори. Физиономия Хью приобрела пурпурный оттенок.
— Извращенка!
И тут все произошло со скоростью света. Хью бросился вперед, размахнулся и отпустил Эмме увесистую пощечину. Телевизионщики высыпали из «Раустэбаута» слишком поздно, чтобы стать свидетелями выходки Хью, но как раз вовремя, чтобы увидеть бросившегося на герцога Кенни. Удар пришелся Хью в живот. И хотя герцог оказался крепче, чем выглядел, все же против Кенни не устоял и, пошатнувшись, отлетел назад. Прежде чем он успел грохнуться на асфальт, Кенни сгреб его за рубашку и снова врезал. Камера заработала, с беспощадной объективностью отражая события, фиксируя, как высокий мускулистый человек спортивного вида измывается над толстым коротышкой средних лет. Хью скорчился, издал еще один жужжащий звук и попытался боднуть Кенни головой в живот. Кенни поднял колено и ударил его в подбородок. Хью застонал и рухнул на землю. Сознания он не потерял, но с неподдельным страхом пялился на Кенни. Тот нагнулся было, чтобы поднять поверженного противника, но отец схватил его за одну руку, а Декс — за другую. Совместными усилиями мужчины оттащили его. Кенни сквозь багровую пелену ярости все-таки заметил оператора и понял: все пропало. Хью с трудом поднялся; из уголка его рта ползла струйка крови. Кенни следовало бы испытывать отчаяние, но при виде ярко-красного пятна на щеке Эммы он понял, что ему на все плевать. Единственным его желанием стало уничтожить негодяя, посмевшего поднять руку на его леди.
— Я в порядке, — бросил он отцу и Дексу. — Отпустите меня.
Они повиновались. Он всадил кулак в челюсть Беддингтона.
— О, Кенни…
Эмма пыталась встать между дерущимися, но Тори, у которой было свое понятие о справедливости, отвела ее в сторону.
— Ну же, пойдем со мной, мой маленький страстоцвет. Я утешу тебя.
Она прижала Эмму к груди и словно стальными канатами сжала шею.
— Я изо всех сил пытаюсь, — пробормотал Декс, наблюдая за этой соблазнительной сценой, — хотя бы не завестись!
Кенни, тяжело дыша, презрительно таращился на распростертого перед ним Хью.
— Кенни! — властно позвала Эмма. Он обернулся. Пухлый ротик был сжат в решительную тонкую ниточку. Сейчас она выглядела стопроцентной учительницей, собравшейся положить конец драке на спортплощадке. Директриса с уродливой красной кляксой на щеке. — Не делай этого. Пожалуйста.
Тори отпустила Эмму, и Кенни, подойдя к ней, коснулся красноречивой отметки.
— Ты можешь идти?
Эмма коротко кивнула, но он видел, как сильно она потрясена, и потребность измочалить Хью Холройда разгорелась в нем с новой силой. Краем глаза Кенни заметил, что телевизионщики, как стервятники, окружают их. Они успели поймать на пленку все… кроме того момента, когда Хью ударил Эмму. Нетрудно представить, что будет дальше. Известный хулиган, буян и задира Кенни Тревелер измывается над беззащитным человеком.
Никогда не извиняйся. Ничего не объясняй.
Стерджис Рэндалл рванулся вперед и сунул микрофон под нос Кенни:
— Расскажите, что произошло. Почему вы затеяли драку?
— Проваливай! — зарычал Кенни.
— Нет! — Эмма отчаянно цеплялась за его руку. — Говори правду! Все как было.
Но Кенни сегодня однажды уже смирил гордость и пообщался со Стерджисом. На второй раз его просто не хватило. Стерджис заполучил желанное доказательство, а истина его вообще не интересовала.
Желудок словно опалило кислотой. Кенни молча вырвался и пошел к машине. Рэндалл прокричал что-то вслед, но Кенни будто не слышал. Он только что собственными руками разрушил свою жизнь и отчаянно хотел побыть в одиночестве.
Эмма с тоской и болью смотрела ему в спину. Что она наделала?
«Кадиллак» с ревом разорвал ночную тьму, унося с собой разрушенные надежды Кенни.
Уоррен рванулся вперед. Эмма привыкла видеть в нем вечно извиняющегося отца, но сейчас перед ней стоял собранный, трезвый, жесткий бизнесмен.
102 
