23 
Чувство собственного достоинства воспарило над любопытством:
— Я не одобряю таких вещей.
— Я не спрашиваю тебя, одобряешь ты это или нет. Я спрашиваю: хочешь взглянуть?
Она колебалась чуть дольше, чем надо бы.
— Вовсе нет.
Он засмеялся и нажал на кнопку дистанционки.
— Устраивайтесь поуютней, миз Грейси. Я бы на вашем месте ни за что на свете не упустил бы такой шанс.
Экран телевизора дружелюбно моргал, пока Бобби Том отыскивал нужный канал. Грейси осторожно опустилась на диван и села прямо, как школьница, положив руки на колени.
— Ну хорошо, включайте ваше кино. Я люблю фильмы про автогонки.
Он так смеялся, что чуть не выронил дистанционку, и продолжал смеяться, когда на экране появились нагие извивающиеся фигуры.
Она почувствовала, что начинает краснеть.
— Ой-ей…
Бобби Том еще раз коротко хохотнул и сел рядом с ней.
— Спрашивай меня, если не уследишь за сюжетом. Я уверен, что уже смотрел эту чушь.
Через пару минут она поняла, что никакого сюжета нет и в помине. Просто четверо голых людей суетились вокруг спортивной автомашины.
Бобби Том ткнул пальцем в экран:
— Видишь брюнетку с сумкой для инструментов на поясе? Она — главный механик мастерской. Другая девушка — ее помощница.
— Понимаю.
— А этот парень с большими…
— Ну да, — быстро сказала Грейси, — тот, что справа.
— Да нет же, киска, не тот. Я говорю о другом — с большими руками.
— О-у… да… вижу.
— Во всяком случае, это его машина. Они с приятелем пригнали в мастерскую раздолбанную тачку, чтобы отрегулировать клапаны.
— Клапаны?
— Ну да, и еще хотят, чтобы у них не текли трубки.
— Я понимаю.
— Они просят девушек проверить шаровые подвески.
— У-гу…
— А также отрихтовать щупы для измерения уровня масла.
Грейси резко повернулась к нему. Грудь Бобби Тома сотрясалась от беззвучного смеха.
— Ты все это сочиняешь!
Он рассмеялся в голос и вытер глаза.
Вскинув подбородок, она надменно сказала:
— Я сама прекрасно разберусь во всем, если ты перестанешь трепаться.
— Слушаюсь, мэм.
Грейси повернулась к телевизору и судорожно вздохнула. Парень с крупными, как грабли, руками, ухватив большую масленку, поливал темной жидкостью голые груди механика. Капли масла скатывались с ее сосков, и соски Грейси вмиг отвердели.
Непристойное действие продолжалось. Пораженная, Грейси не могла оторвать глаз от экрана, ощущая болезненную неловкость оттого, что она не одна. У нее пересохло во рту, в висках стучали мелкие молоточки.
Актер с большими руками, высунув от усердия язык, стал копаться в сумке для инструментов, подвешенной к поясу крутобедрой брюнетки. Длинные пальцы, выскользнув из прорехи в ткани, стали ощупывать кучерявый лобок.
Грейси непроизвольно свела бедра. И почувствовала движение возле себя. Бобби Том слегка шевельнулся и положил ногу на ногу. Взглянув на него краем глаза, она, к своему отчаянию, поняла, что он совсем не глядит на экран, а наблюдает за ней. Он уже не смеялся.
— Мне нужно еще поработать. — Его голос звучал холодно и отстранение. — Выключишь ящик, когда захочешь.
Подхватив свою сумку, он резко встал и двинулся к спальне.
Грейси недоуменно уставилась ему вслед. Что это с ним? Он ведь сам настоял на просмотре этого глупого фильма. Она покачала головой. Затем ее взгляд снова метнулся к экрану.
Бобби Том стоял в темной комнате и тупо глядел в окно. Из гостиной до него долетали слабые попискивания Грейси, заглушенные всхлипами актеров.
О-у, Джизус!
В течение последнего полугода его плоть молчала, никак не реагируя на флюиды окружавших его красоток, — и вот нате вам, извольте радоваться… Эта худая как палка и плоская как доска девица, безобразно одетая и некрасиво подстриженная, вызвала в нем острый прилив желания.
Бобби Том положил руки на подоконник. Если бы ситуация не была столь нелепой, он бы, пожалуй, рассмеялся. Эта лента и близко не лежала с тяжелым порно, но через пару минут просмотра эта пигалица так возбудилась, что не заметила бы и бомбы, разорвавшейся рядам.
За то время, пока он наблюдал за ней, у него и в самом деле возникла мысль овладеть всем ее достоинством, которым она с готовностью бы пожертвовала, но он в два счета с собой справился. Все же он был и оставался Бобби Томом Дэнтоном. Его можно вышибить из седла, но нельзя унизить. Он еще не настолько опустился, чтобы утолять жажду из первой придорожной лужицы.
23 
