28 
«Тандерберд» замер возле группы викторианских домов. Шерил Линн еще крепче обхватила Бобби Тома за шею и прошептала что-то ему в ухо.
Он почесал в затылке:
— Не знаю, киска. Немного неловко перед Грейси, она ведь смотрит на нас. Но если ты не возражаешь, я тоже не откажусь.
Однако даже Шерил Линн, королева красоты, сочла свое предложение чересчур экстравагантным, и пылкие любовники неохотно согласились расстаться до новых и радостных встреч. Грейси наблюдала, как Бобби Том раскрывает над ней зонтик и провожает ее до дверей дома. По ее мнению, Бобби Том поступил очень разумно, высадив из машины Шерил Линн, но она никак не могла взять в толк, зачем он вообще взялся ухаживать за ней. Королева красоты была самолюбива и самоуверенна, однако мозгов у нее имелось не больше, чем у того краба, лапки которого она обсасывала за обеденным столом. Несмотря на это, Бобби Том обращался с ней так, как если бы она была идеальной леди. Сам же был он идеальным рыцарем — с кем угодно, но только не с мисс Грейси Сноу.
Она увидела, что Шерил Линн обвилась вокруг Бобби Тома, как библейский Змей вокруг Древа Познания, и, казалось, что он против этого ничуть не возражает. Она вертела бедрами так, словно крутила ими ручку мясорубки. Хотя Грейси считала себя очень сдержанной личностью, скорой на милость и медленной на расправу, в ней стало потихоньку закипать раздражение. Он что, подписал контракт проводить курс оральной терапии каждой встречной красотке? С его пояса свешивается столько женских скальпов, что он может гулять по улице без штанов, и никто не подумает, что он голый.
Когда он вернулся к машине, Грейси надменно повела подбородком:
— Нам надо немедленно заехать в ближайший медпункт, чтобы тебе сделали инъекцию против столбняка! — едко сказала она.
Бобби Том приподнял бровь:
— Нужно ли это понимать так, что тебе не понравилась Шерил Линн?
— Она не столько миловалась с тобой, сколько глазела по сторонам, желая убедиться, что все видят, какого красавца она подцепила. И потом, она слишком много пила и ела за твой счет. — Грейси выплескивала из себя раздражение, копившееся в ней в течение четырех дней. — Она даже тебе не нравится — вот что самое отвратительное. Ты на дух не выносишь эту женщину, Бобби Том Дэнтон, и не пытайся этого отрицать, я вижу тебя насквозь, я сразу тебя раскусила. И прекращай эту идиотскую болтовню о ЦРУ! Ты совсем изоврался. Вот что я тебе еще скажу напоследок: не верю я, что за твоими бесконечными тяжбами об установлении отцовства что-то действительно стоит.
— Не веришь? — спросил он чуть удивленно.
— Нет, не верю. Все это… чушь собачья! Туфта!
— Туфта? Чушь собачья? — Уголок его рта искривился. — Дорогуша, мы в Техасе. Здесь высказываются проще и точнее.
— Я знаю, как тут высказываются!
— Послушай, у тебя ворчливое настроение. Вот что я тебе скажу, просто чтобы приободрить тебя. Как ты отнесешься к тому, что я разрешу тебе вытащить меня из постели в шесть утра? И махнем прямиком на Теларозу. Мы будем там к ленчу.
Она посмотрела на него в упор:
— Ты шутишь?
— Я не настолько погряз во лжи и пороке, чтобы для меня не было ничего святого.
— Ты обещаешь, что мы поедем прямо туда? И никаких бросков в сторону, чтобы заглянуть на чью-нибудь страусиную ферму или навестить твою первую учительницу?
— Я же сказал — прямиком, не так ли?
Вся ее злость мгновенно испарилась.
— Это так хорошо звучит
Она откинулась на спинку сиденья, уверенная, впрочем, только в одном. Если они и приедут в Теларозу завтра, это произойдет благодаря тому, что так захотел Бобби Том, а не потому, что она так решила.
Он повернулся к ней:
— Просто из любопытства хочу спросить: почему ты не веришь, что на мне висят справедливые иски по взысканию алиментов? О них шумит пресса.
Она ответила импульсивно, по наитию, но знала, что угодила в точку:
— Я могу себе представить, что ты способен на всякие не очень пристойные дела, особенно когда это касается женщин. Но я не могу допустить, чтобы ты бросил собственного ребенка. Скорее всего эти иски создают вокруг твоего имени дополнительный ажиотаж!
Он взглянул на нее, и его губы сложились в едва различимую улыбку.
— Ну так как? — спросила она.
— Ты действительно хочешь это знать?
— Если только ты скажешь правду, а не сплетешь одну из тех басен, которые предназначены для толпы.
Он слегка надвинул на лоб свой стетсон.
28 
