очень нудно 
68 
– Я получаю письма отовсюду.
– И сам пишешь?
– Пишу и сам.
Перикл обвел всех грустным-грустным взором, в котором было все: и мольба, и приказание, и боязнь, и решимость. Все человеческие слабости отразились в нем. Но увы! Никто не мог помочь ни ему, ни больным в их бедственном положении. Только боги!
– Я принесу им жертву, – сказал Перикл.
Гиппократ одобрил это.
– Я это сделаю сегодня же.
Врач кивнул. А историк покосился на него. И этот хитроватый взгляд не ускользнул от внимания Аспазии. И она твердо поддержала намерение мужа, сказав:
– Жертва всегда необходима в доме, где несчастье возобладало над счастьем. Она приносит покой душе. А душа в свою очередь дает покой телу, крови, жилам.
– Это очень верно, – подтвердил врач.
Аспазия протянула чашу Гиппократу!
– Прошу тебя, вот вино. Я прикажу немедля принести кушанья. Надо подкрепить силы, не правда ли? – Она указала глазами на Перикла.
– Я принимаю приглашенье, дорогая хозяйка. – И врач сел рядом с историком. Аспазия вышла, чтобы отдать необходимое распоряжение.
Историк сказал:
– Я видел врачей, видел врачующих египетских жрецов, но все они были в летах…
– Года приносят опыт…
– Ну, а ты молод.
– Это мой недостаток, – улыбнулся Гиппократ.
– В Турии все врачи дряхлые, – сказал историк.
– Правда?
– Да, да! Они беззубые, они сухие, словно мумии, которых мне показывали в Мемфисе.
– Я тебе завидую, – признался врач. – Ты видел настоящую мумию! Чья она?
– Это неизвестно!
– Как так – неизвестно! Откуда же она взялась?
– Ее отобрали у воров. Грабителей могил.
Врач изумился: чего только не бывает на свете, особенно в Египте – в этой стране былых чудес.
– Да, былых! – подтвердил историк. – А иначе я бы именовал ее просто огородом. Да, да, огородом! Египтяне сеют хлеб, они большие мастера по части овощей. И пальм. Разве Псамметих похож на Рамзеса?
– Псамметих добрый, – сказал Гиппократ, – он афинянам прислал хлеб…
– И шлет папирусы, – добавил историк.
– Верно ведь! Папирус не меньше хлеба нужен. Что такое хлеб без поэзии, которая пишется на папирусе?
– А жизнь? А здоровье? – спросил историк.
– Видишь ли, я понимаю жизнь не так, как представляют себе иные врачи. Жизнь – это совокупность материального и духовного. Причем ни одному из этих элементов я не отдаю превосходства.
– Странный врач, – признался Геродот. – Обычно врачи утверждают, что любая кишка в животе важнее мысли, души. В Турии один врачеватель доказывает, что, обладая прекрасным желудком, нетрудно стать Гомером.
Гиппократ заметил, что он перевидел много желудков, которым не составляет труда переварить даже камни, но что при этом ни разу не встречал Гомера.
– Так чему же ты отдаешь преимущество? – спросил историк. – Телесному или духовному?
Врач понял, куда его уводит этот знаменитый ученый. Спор о преимуществе духовного или зримого, телесного – давнишний. Разрешен ли он? И кому судить об этом? Как врач, Гиппократ может засвидетельствовать с достоверностью: когда болит тело – душа не в порядке, она тоже болит. Следовательно, главенство в отправлении жизни принадлежит телесному, зримому. Есть философы, которые делят мир на две части: на берущее начало от камня и на духовное, невидимое. Соединение этих двух антиподов дает живую материю, то есть человека. А без подобного соединения, без этих близнецов – нет настоящей жизни в том понимании, на котором сходится большинство ученых…
Историк, как бы потешаясь над молодым врачом, продолжал допрашивать, словно прита́н пытавшегося сбежать воина:
– А все-таки на стороне чего преимущество?
– Как врач, я должен отдать его телесному.
– А как человек?
– И тому и другому.
– А можно ли понять духовное вне телесного?
– Едва ли…
– Стало быть, телесное, видимое выше?
– Это уже спор для Зенона.
– Почему для Зенона?
– Он способен доказать все, что угодно.
Историк требовал ответа точного, ясного, недвусмысленного. Врач, казалось, дал его: духовное не может существовать вне телесного. Это все равно что вино в сосуде: разбей амфору – и вино вытечет. Вот так! Однако Геродот не довольствовался этим. Он припомнил одну историю, не совсем с хорошей стороны выставляющую делосского прорицателя. В ответ на вопрос о том, как сложится судьба небольшого сражения недалеко от острова Тенос, был дан такой оракул: враг уйдет в открытое море. И он действительно ушел, уводя с собой на буксире два трофейных корабля… Историк полагал, что всегда, во всякое время, по любому поводу необходимо давать точные и четкие ответы.
68 
