очень нудно 
290 
– Да мы, – добавлял Нахамкис, – тысячи таких телеграмм получаем, и все требуют, чтобы мы забрали власть себе. Вы – только потому до сих пор правительство, что мы защищаем вас от масс, а они – желают вас убрать.
Как будто не личность энергичного мелькающего Керенского привлекла к правительству симпатии российских масс!
Но самому ему было неудобно о том возражать. Его позиция в Контактной комиссии оказывалась исключительно сложной, разодранной надвое. Он вообще избежал в ней числиться – потому что не мог же вступить в полемику против Совета на стороне буржуазного правительства, но и не разделял ни одной ноты Совета. Вчера он остался присутствовать на ней – как наблюдатель, как другие министры, – и сидел молча, с презрительно-прищуренным выражением. И внутренне корёжился от уступчивости размазни князя Львова.
Вчера заседали в большой комнате, с окнами на Исаакиевскую площадь. Сидели за подковообразным столом, правительство – по внешней стороне полукруга, Совет – по внутренней. Керенский – на самом краю, отдалясь, как если б он не имел отношения ни к тем, ни к другим.
Хотя уже отошло заседание правительства, ещё было не поздно. Но заседание Контактной комиссии изнурительно затянулось в споре об Учредительном Собрании.
Одна штора была не задёрнута, и виднелись огни «Астории», уличных фонарей, полная темнота там, где громоздился Исаакиевский собор, а иногда по площади проносились световые снопы автомобилей или покачивались точки свечных извозчичьих фонарей.
Собственно, обе беседующие стороны начинали понимать, что появлением Учредительного Собрания они обе отменяются. И поэтому спешить с Собранием не было выгодно ни одной из них. Но и много раз уже было заявлено, что война не мешает созыву. Однако если Львов смущённо оправдывался, что практически невозможно созвать в мае-июне, как обещали, чтобы приготовить абсолютно-демократические выборы, – значит, не раньше всё-таки осени, – Совет показно настаивал, чтобы летом.
Согласились, что должна выбирать и Действующая армия. Должны выбирать и женщины. Согласились, что подготовку выборов будет вести совместная с Советом комиссия. Но не сумел отстоять князь Львов даже – чтоб Учредительное собралось в Москве. А Нахамкис гремел не по-комнатному:
– Вы хотите увести Учредительное Собрание из-под контроля революционных рабочих Петрограда?
От безответственного его наседания Керенский внутренне извивался. Он уже понимал, как трудно устроить эти выборы, так легко пообещанные. И не видел, почему наотрез надо было отказывать Москве, где его принимали столь восторженно. И представлял, сколько ещё столкновений с Исполнительным Комитетом будет при подготовке.
Но его двойственное положение не давало ему возражать, и он молчал.
И только после заседания остался наедине с князем и резко выговаривал ему за недопустимую слабость.
Конечно, приходилось работать с тем правительством, которое составилось. Лицезреть вечно заспанного недотёпу Щепкина, рядом со Львовым. Приходилось терпеть недостатки и своих союзников. Например, Некрасов не делал ни одного сообщения, чтоб не клянчить повысить оплату кому-нибудь из своих подчинённых, ища у них популярности. То предлагал отменить закон о лиходательстве – чтобы дающий взятку не подлежал суду, тоже кому-то обещал?
Как раз на вчерашнем и сегодняшнем заседании много и почти сплошь министры просили денег. Шингарёв – повысить суточные продовольственным комиссарам, Милюков – пособие нашему посланнику в Швеции. Коновалов – пенсий для увольняемых начальников Неокладных Сборов и казённой продажи питей, и на покупку угля для уральских заводов – полтора миллиона, и просто на усиление штатов министерства один миллион рублей. Некрасов – восемь с половиной миллионов на усиление оборотного капитала железных дорог. Сам Керенский – воспособления амнистированным, возвращающимся из Сибири. Терещенко – увеличения заработной платы рабочим Монетного Двора, а для Экспедиции заготовления государственных бумаг, которым особенно много придётся работать, он просил сверхурочные, пособие по вздорожанию, процентные прибавки плюс полуторамесячные оклады большинству.
А сверх этих всех, подряд удовлетворяемых просьб не мог не встать, и когда-то должен был встать, и Терещенко вымолвил наконец вопрос: какое же месячное содержание назначить самим членам Временного Правительства?
290 
