85 
Ничего не помогало. Страх за Артема был как наводнение. Он уничтожал все беспощадно, и с ним невозможно было бороться. Он не кончался. Мерзкий, липкий, холодный страх. Я чувствовала его запах. От него тошнило.
Мои мысли были как судороги: они приходили внезапно, скручивали мои мозги, причиняя почти физическую боль, и так же внезапно отступали. Чтобы через какое-то время вернуться вновь очередным приступом. Более сильным.
Анжела объяснила мое состояние ревностью.
Потому что она встретила Рому в ресторане с девушкой. Молоденькой, не особо симпатичной, но с отличной фигурой. Но ведь лицо в штаны не спрячешь!
Анжела сказала, что в моей жизни просто наступил переломный момент. Может быть, я взрослею таким образом. Или старею. Или замуж хочу. Или кокса. Это пройдет. Посоветовала мне сходить в церковь.
— Я ходила, — сказала я.
— Я где-то слышала, что надо объехать одиннадцать церквей и везде собирать святую воду. И везде ставить свечи.
— Да?
— А потом этой водой умываться и квартиру окропить, и вообще…
«И Артема», — подумала.
Я поехала на Рублево-Успенское. Там в каждой деревне по храму. Но оказалось, что они работают по расписанию. Как электрички. Я почти везде оказывалась перед закрытыми воротами.
Массивными, с завитками. Очень красивыми.
Вернулась в Москву. Елоховская, Ваганьковская, на Крылатских холмах, на Станкевича.
Все открыты. Любой может зайти в любое время.
День накрыла темнота, как платок клетку с птицей.
В десятой церкви я разговорилась с батюшкой. У него были роскошные каштановые кудри. И очень живые глаза. Они смотрели не в себя, а вокруг. И видели только хорошее. Хотелось смотреть на мир его глазами.
Я рассказала про свой марафон по церквям.
Он удивился. И, не стесняясь, заявил мне, что эта идея — полный бред.
— А что же мне делать? — расстроилась я.
— Сегодня?
Мне показалось, что он смеется надо мной, но я совершенно не обиделась.
— Вообще… — проговорила я.
— Жить без греха, любить Бога. Не за что-то, а просто так. И не только в храме, а в сердце своем.
Я кивнула.
Приехала домой и сняла с полки детскую Библию. До самого сна читала библейские притчи.
Про Ноя, про Каина.
Про Рому я думала без боли, со спокойной бархатной грустью.
***
Телефон Пузика был записан на салфетке с логотипом «Паризьена». Я долго держала ее в руках. Белизна паризьеновской салфетки казалась неестественной.
Трубку взяли после второго гудка. Мне не пришлось долго объяснять, кто я такая. Он как будто даже обрадовался. Был мил. Сказал, что я хорошо танцую — у меня отличная пластика. Я тоже сыпала комплиментами. И кокетничала.
В какой-то момент он замолчал. Видимо, решил, то настало время узнать причину моего звонка.
— Понимаешь, — начала я, — у меня очень серьезная проблема…
Он молчал, не проявляя любопытства.
— И я вдруг самонадеянно подумала, что ты можешь помочь мне… Даже не мне, а моему другу. Его зовут Антон… — Я очень волновалась. Я не могла даже представить, какой будет его реакция. — Его приняли с наркотиками. Но наркотиков у него не было.
— Так это твой друг? — спросил Пузик нарочито равнодушно.
— Да, — ответила я, теряя всякую смелость.
Он добродушно рассмеялся.
— Никита, я же ее предупреждал. И он тоже хорош — знал же, чья она девушка. А? Знал или не знал?
— Знал, — согласилась я убито.
— Конечно знал. Вся Москва знает. А прости я ему, где я завтра своих возлюбленных искать буду? Такой уж у меня принцип. И не он первый, не он последний. Один, кстати, в этом году выходит.
Я молчала. Его голос стал колючим, как бывают колючими свитера:
— Но это между нами.
Я молчала. Он рассмеялся.
— Никита, а давай я тебя к себе на день рождения приглашу! Там, правда, еще четыреста девушек будет. И лучшие музыканты из Европы и Америки, не помню названий. А? Мужчин, правда, всего семьдесят. Мои гости. А девушки и знать не будут, зачем их собрали и почему кормят. А в полночь — представляешь, фейерверк и ведущий объявляет: «Кстати, у нас сегодня еще и день рождения!» — и выхожу я. Клево?
— Клево, — согласилась я.
— Ну, позвони мне, я приглашение пришлю. Ну давай. И не забивай себе голову чужими проблемами, наверняка своих хватает. Целую.
— Целую, — произнесла я максимально эротично. Все-таки олигарх.
24
Я почуяла беду, как животное чувствует приближение грозы.
85 
