76 
– Вот-вот, – разозлилась Ольга. – Она добрая и хорошая. А он…
– Он тоже хороший. По крайней мере, не злой. Просто… посольский сын, – наконец подобрал определение.
– А ты чей сын? – усмехнулась девушка.
– Я рабоче-крестьянский.
– С такой фамилией?
– А ты откуда знаешь мою фамилию?
– Знаю, – покраснела Ольга. – Надя с Вовкой давно общаются. Он фото показывал.
«Здорово!» – чуть не вырвалось у Бестужева. Значит, Ольга на него и раньше смотрела с удовольствием. Даже фамилию запомнила. Нет, сегодня определенно отличный день!
– Чего ты развеселился? – рассердилась Ольга. – Опять иллюзии?
– Ага! – улыбнулся Бестужев. Шагнул вперед и обнял ее, еще мокрую, прохладную и такую хорошую, что дух захватывало.
Так Бестужев еще ни разу не целовался. Конечно, определенный опыт у него был, но чтоб голова кружилась…
– Доволен? – прокурорским тоном спросила Ольга. Она была явно смущена.
– Очень, – искренне ответил Бестужев. Ольга собралась сказать что-то явно недипломатичное, но из воды выходили Бойков с Надеждой, и Андрей вздохнул с облегчением.
Что было дальше, Бестужев помнил обрывками. Помнил только всепоглощающее ощущение счастья. И светлого будущего. Не в том казенном, затасканном по лозунгам смысле, а в том, когда от предвкушения жизни сладко захватывает дух.
День пролетел быстро. В Москву на ночь глядя возвращаться не стали. Когда стемнело, Ольга и Андрей остались в комнатке на первом этаже. А Бойков и Надя поднялись на второй.
Никто, конечно, и не думал спать. Наверху долго шумели и тарахтели старым диваном. Доносились смех, Вовкино бурчание и Надькино повизгивание.
А на первом было тихо. Андрей обнимал нагую Ольгу, и ему было так хорошо и спокойно, как никогда в жизни. От нее пахло свежестью, молодостью и счастьем. Время от времени эта полудрема прерывалась общим желанием, и все становилось еще лучше. Хотя и в перерывах казалось, что лучше быть не может.
– Ты не исчезнешь? – просыпаясь, испуганно спрашивал Бестужев.
– Нет, что ты, – как маленького, гладила его по голове Ольга. – Куда я теперь денусь? Буду с тобой до самой смерти.
– Тогда это надолго, – успокоенно соглашался Андрей.
По-настоящему они заснули только под утро.
Первым тогда проснулся Андрей. Солнечные лучи щекотали лицо, хотелось чихнуть. Он открыл глаза.
Ольга была рядом. Все вчерашние чувства не только вернулись, но и усилились. «И слава богу», – подумал Бестужев. Он не боялся потерять свободу. Если от мысли, что эта женщина будет с тобой всю жизнь, на тебя накатывает волна теплого счастья, зачем тогда свобода?
Видно, у Бестужевых такое в роду. Бабушка вышла замуж в три дня. А мама – в два. «Правильным путем идете, Андрей Викторович!» – похвалил сам себя Бестужев. Сколько ж будет знакома до свадьбы со своим женихом его дочь? Или сын?!
Мысль была свежей: ночью они никак не предохранялись. «Ну и слава богу», – второй раз за три минуты вознес Андрей хвалу Всевышнему. Он обнял Ольгу за голые плечи, поцеловал в губы. Она проснулась и обняла его.
Это и есть хорошая, правильная жизнь.
Потом они бежали к автобусу (Вовчик с Надеждой остались в теремке): тот ходил редко, а Андрею надо было обязательно успеть встретиться по поводу распределения – он ждал направления за границу. Все уже было расписано, даже билеты заказаны. На далекий неведомый Кипр, в торговое представительство. Страна маленькая, а торговля большая, потому как центр офшорного предпринимательства. Очень перспективное место. Правда, теперь придется вносить коррективы, ведь он поедет с женой.
На автобус успели. И к электричке прибыли даже с запасом в десять минут.
– Пойдем в ювелирный! – предложил Бестужев.
– Зачем? – искренне удивилась Ольга.
– Хочу, – объяснил Андрей.
В магазине его заинтересовали бриллианты.
– Примерь, – предложил он Ольге, показывая на кольцо с прикрепленным ценником: «700 руб.».
– Зачем? – не поняла она. Сумма, равная годовой пенсии ее отца и полугодовой зарплате мамы, казалась ей совершенно абстрактной, не имеющей отношения к реальной жизни. А нереальная жизнь ее никогда не привлекала.
– Я хочу.
Ольга пожала плечами, она-то знала, что Бестужев – не посольский сын. Но надела перстенек на палец.
В самую пору.
– Выпишите, пожалуйста, – попросил Андрей продавщицу. Та с уважением посмотрела на него и с завистью – на Ольгу.
76 
