44 
Мадрак переминается с ноги на ногу и озирается. Глаза Фрамина сверкают, и зеленые огни пляшут в них.
– Ничего. Ничего живого. Нигде, – сообщает он.
– Значит, Тифон нашел его, – говорит Мадрак.
– Тифона здесь тоже нет.
– Значит, он убил его и ушел. Надо думать, теперь он ищет Осириса.
– Может быть, и так…
– А что еще могло случиться?
– Не знаю. Но теперь по воле Принца хозяин здесь – я, и Анубис больше меня не интересует. Есть дела поважнее: надо найти источники энергии и понять, как управляют ими. Об остальном позаботится Принц.
– Тем не менее однажды ты обманул его доверие…
– Да. И он простил меня.
Затем Фрамин усаживается на трон Анубиса, и Мадрак опускается на колени, воскликнув:
– Аве, Фрамин, Хозяин Дома Мертвых!
– Ну-ну, приятель, ты не должен гнуться передо мной. Встань, пожалуйста. Мне понадобится твоя помощь: Дом Мертвых не слишком похож на Седьмую Станцию, которой я когда-то правил… – И замолкает надолго, изучая секретные кнопки управления на троне.
– Анубис! – голос идет ниоткуда, и это не голос Мадрака.
Фрамин подражает лаю:
– Да?
– Ты был прав. Гор проиграл и вернулся. Но он опять ушел.
Это голос Осириса.
Фрамин чертит в воздухе тростью, и перед ним открывается окно.
– Привет, Осирис, – говорит он.
– Итак, Принц, наконец, ударил, – задумчиво говорит Осирис. – Полагаю, следующим буду я?
– Надеюсь, нет, – говорит Фрамин. – Я сам слышал, как Принц обещал Гору не мстить тебе – в обмен на определенные услуги.
– Тогда что же стало с Анубисом?
– Точно не знаю. Тифон приходил сюда убить его, а я пришел позже – убрать за Тифоном и поддержать Дом. Либо Тифон убил его и ушел, либо Анубис ускользнул и тень черной лошади гонится за ним. Так что послушай, Осирис: что бы там ни обещал Принц, ты в опасности. Тифон об обещании Принца не знает и сам его не давал. Узнав истинную историю от самого Сета и услышав подтверждение от Принца, он будет мстить тому, кто опустил Молот…
– Сет… жив?
– Да. Некоторое время он был известен как Оаким.
– Посланец Анубиса!
– Именно. Пес лишил его воспоминаний и послал убить собственного сына – и отца. Тифону было отчего разгневаться!
– Чума на всю кровавую семейку! А что стало с моим сыном? Он, правда, оставил мне эту записку, и… Конечно!
– Что «конечно»?
– Еще не поздно. Я…
– Позади тебя, на стене! – кричит Фрамин. – Тифон!
Осирис бежит со скоростью, странной для его положения. Он прыгает к зеленому гобелену, откидывает его в сторону и бросается в проход. Тень скользит за ним и встает на дыбы. Когда она отходит, в гобелене и в самой стене остается дыра, напоминающая очертания лошади.
– Тифон! – зовет Фрамин.
– Я здесь, – слышится голос. – Зачем ты предупредил его?
– Тот даровал ему жизнь.
– Я не знал.
– Ты слишком поспешил уйти и многого не слышал. Впрочем, Осирису уже все равно.
– Нет. Боюсь, он убежал от меня.
– Убежал?
– Его не было в кабине, когда я уничтожил ее.
– Возможно, это и к лучшему. Послушай, мы можем использовать Осириса…
– Нет! Между нашей семьей и этим никогда не может быть мира, а свои рыцарские сантименты брат пусть оставит при себе. Я люблю Тота, но не собираюсь связывать себя его обещаниями. Я буду обыскивать этот Дом, пока не найду Осириса и не отправлю его в Скагганакскую Пропасть!
– Как уже сделал с Анубисом?
– Нет! Анубис скрылся! Но это ненадолго…
Тифон встает на дыбы, окутывается огнем и исчезает.
Фрамин рубит воздух тростью – окно захлопывается.
– Анубис еще жив, – гладя куда-то вбок роняет Мадрак.
– Очевидно.
– Что мы будем делать?
– Я еще не во всем здесь разобрался. Продолжим?
– Я устал, Фрамин.
– Тогда иди отдохни. Любая комната – твоя. Где поесть, ты знаешь.
– Найду.
– Тогда до скорого.
– До скорого, Повелитель.
Мадрак выходит из зала и бродит по Дому Мертвых, пока не попадает в комнату, где как статуи стоят мертвые. Он садится среди них – и говорит:
– Я был ему верным слугой. Послушай меня, женщина с грудями, как дыни. Я был ему верным слугой. Поэт вел войну с другими Ангелами, зная, что идет против его воли. Но он прощен и возвышен. А кто я? Слуга слуги!
…Это несправедливо…
– Я рад, что ты согласна со мной. А ты, парень с десятью руками, ты нес дикарям веру и нравственность? Побеждал ли голыми руками чудовищ и волшебных зверей?
44 
