15 
Вспомнив, я содрогнулся и постарался немедленно сменить тему:
– А это правда, что итальянцы во время еды говорят только о еде?
– В это с трудом верится, но это правда.
– Не верю! – воскликнул я тоном великого Станиславского. – Я не понимаю, как люди три часа могут есть котлету и говорить исключительно об этой котлете.
– Я должен тебя расстроить: они не только говорят о еде во время ее поглощения, но начинают о ней говорить до еды и заканчивают после. Причем говорят до оргазма.
– Оргазма кого? Официанта? – заинтересовался я.
– До гастрономического оргазма, это такой особый вид. Меня сначала это просто поражало. Я думал, что все время попадал не в ту компанию, потому что за обедом пытался говорить о политике, о футболе, о женщинах. Но, о ужас, разговор не поддерживался, разговор гас!
Но когда кто-то за столом замечает, что «да, это, конечно, все вкусно – особенно эта печенка в гранатовом соусе, но моя теща в этот ансамбль добавляет немного корицы» – тогда стол немедленно оживляется.
Другой участник обеда с жаром замечает, что он однажды ел подобную печенку, но она была вымочена в красном вине и вкус ее был еще более тонким. И тут же начинается жаркая дискуссия, наполненная самыми доброжелательными советами, замечаниями и воспоминаниями. И от этого начинает активно выделяться желудочный сок.
И, кстати, замечу, никаких отклонений от традиции. В крайнем случае, из-за уважения к тебе, как иностранцу они могут один раз поинтересоваться, сильны ли в Сибири морозы.
В это трудно поверить, но это именно так.
Боже, они не знают, что такое тост!
– Хорошо, – я продолжил искать недостатки в итальянских традициях. – А это правда, что итальянцы не знают что такое тосты? – Да, и это настоящая беда, – Алексей сочувственно покачал головой. – Для меня поначалу это было подлинным шоком. Наши грузинские братья обучили нас не только галантному обращению с женщинами, но и культуре произнесения тостов. Не говоря уже о назначении тамады.
Но тут я ловлю себя на том, что сижу в компании, а рядом с нами, в нескольких метрах, гуляет большой стол. Там сидят человек тридцать, но я тебя уверяю, Матвей, что я так и не понял, по какому поводу они собрались. Возможно, это День рождения или помолвка, но возможно и поминки. Непонятно.
Все сидят, пьют, едят, но никто не произносит ни слова!
Не принято.
Более того, если ты хочешь все же произнести тост, то конечно к тебе отнесутся с вежливым вниманием. В конце концов, можно на секунду отвлечься от тарелки, чтобы со снисходительной досадой выслушать этого назойливого русского с его горящими глазами и наивными пожеланиями. Но тост должен быть крайне кратким, потому что это отвлекает, во-первых, от разговоров о еде, а во-вторых, от самой еды.
Этот монолог Алексея тут же напомнил мне одну жуткую гастрономическую историю.
Однажды мы с женой сидели за столом в Грузии. Стол ломился от яств, огромные тарелки источали немыслимые ароматы. Казалось, протяни руку!..
Но не тут-то было. Оказывается, нужно соблюсти традиции.
Вначале я полчаса ждал, пока выберут тамаду. Все искали самого достойного, но достойными оказались все.
Потом искали самого старшего, но не могли найти, потому что гости тщательно скрывали свой возраст.
Наконец, тамаду выбрали и все подняли бокалы. Тамада сразу предложил выпить за гостя, то есть за меня. Я быстро поднял бокал, потому что был страшно голоден.
Но тут тамада захотел объяснить, почему он предлагает выпить именно за меня, как будто это и так не было понятно.
Он начал с моих детских лет, а через пятнадцать минут у меня затекла рука с бокалом. Я попытался его поставить на стол, но меня толкнула жена, шепнув, что это неприлично.
Тогда я стал благодарно прижимать руки к сердцу, бормоча «Спасибо», «Ну, что вы!..», «О, я краснею, хватит!..».
Но, как выяснилось, это только раззадорило тамаду, и он, покончив лично со мной, решил поговорить о моем всемирно-историческом значении как журналиста.
В этот момент я хотел вылить вино ему на голову, но мою руку вновь перехватила жена, так что кровного оскорбления и последующей драки удалось избежать.
– Не все традиции полезны для здоровья, – мудро заметил я Букалову, вспоминая, как я тогда жевал холодный шашлык.
– Да, но только не традиция пить коньяк, – в тон мне заметил Алексей. – Кстати, ты заметил, что он французский?
– Заметил, а что не так? – спросил я голосом тещи из известной рекламы.
15 
