72 
Думаю, что ты на всю жизнь запомнил эту историю, потому что в ребенке, как ни в ком другом, заложена жажда справедливости и чувство жалости. Та сцена, о которой ты рассказал, она, конечно, была похожа на театр. Но любой театр – это лишь приподнятое рампой отражение жизни. И то, о чем мы будем с тобой говорить, прекрасно соотносится с твоим рассказом, ибо для многих сегодняшний Ватикан – это также театр.
Да, наверное, это похоже на театр, я бы даже сказал, на театр теней. Может быть, на кукольный театр.
А ведь когда-то это был «Театр с Большой Буквы», и весь Рим и его окрестности были подмостками этого театра.
В самом деле, когда говорится «Вечный город», «Рим», мы, конечно, имеем в виду древнеримскую цивилизацию как крупнейшую эпоху в развитии человечества.
Но не только и не столько.
Еще мы говорим «Святой город», потому что Рим – это еще и один из центров мирового христианства. Можно даже сказать – главный центр. Паломники приезжают сюда, как они же посещают Святую землю, Иерусалим, чтобы побывать в местах зарождения самой массовой мировой религии.
Но они приезжают сюда не только потому, что христианство шествовало в Римской империи отсюда, из Рима. Да, здесь оно пробивалось сквозь язычество и диких животных на арене Колизея, публично терзающих первых христиан; оно пробивалось сквозь преследования кровавых императоров. Но паломники приезжают сюда еще и потому, что Рим – это сосредоточие важнейших христианских святынь.
Здесь были казнены святые Петр и Павел – главные апостолы.
Нужно помнить, что Петр считается первым римским папой, потому что он был епископом римской христианской общины. Если ты зайдешь в один из боковых приделов в левом нефе главного католического собора, где расположен музей подарков папе, то ты там увидишь большую доску, на которую вписаны имена всех римских понтификов, которые похоронены в соборе.
И первым написан Petrus.
Сам собор построен на том месте, где находился стадион Нерона, и именно на этом стадионе казнили первых христиан. Эти показательные казни проходили в назидание, чтобы покарать их как поджигателей Рима, хотя история утверждает, что Рим поджег сам Нерон.
Власть во все времена не терпит никакой конкуренции, ни политической, ни духовной.
Жизнь Петра, как епископа христиан, тогда висела на волоске. Ему посоветовали бежать из Рима, потому что начались аресты и казни.
И он ушел.
Он шел по древней Аппиевой дороге, которая и сейчас существует.
И, как гласит предание, вдруг увидел свечение и своего Учителя. Пораженный Петр задал Ему знаменитый вопрос, ставший названием романа Генриха Сенкевича: «Quo vadis, domini?» – «Куда путь держишь, Господи?» – «Камо грядеши?», в церковно-славянском переводе.
На что Христос ответил: «Я иду в Рим, чтобы снова быть распятым».
Тогда Петр устыдился своей слабости, вернулся в Рим, где был арестован и казнен на ватиканском холме на стадионе Нерона.
Единственное, что он попросил, – чтобы его распяли вверх ногами, ибо он не мог принять такую же смерть, как Учитель.
Но, если всех казненных христиан хоронили в братской могиле, то Петра – епископа римского, похоронили отдельно и три века хранили его могилу; там всегда горела лампадка, и христиане приносили туда дары.
И когда во времена Константина Великого, в IV веке, христианство стало официальной религией, то император на том месте, где хранились останки Петра, велел построить храм и сам вынес при закладке собора двенадцать кожаных мешков земли, по числу апостолов.
Так родился этот собор. А Рим в течение многих веков был папской столицей, причем папы – а это я уже говорю о Средневековье – были не только духовными владыками, но и светскими.
Папа был Re – король!
Он решал все, вплоть до того каким быть наказанию за мусор на улице. Папа предписывал манеру жизни этого города. Сохранились некоторые его указы, которые бронзовыми буквами высекались на стенах. В одном из них, например, запрещается бросать рыбную чешую в фонтан…
Папы строили свой город, они им гордились и доверяли его строительство только лучшим зодчим.
Вот почему мы восхищаемся Римом, а Собор Святого Петра в его втором, истинном рождении 500 лет назад обязан своей красотой Браманте, Бернини, Микеланджело… Жаль, что, когда купол Микеланджело воспарил над собором, самого художника уже не было в живых.
Но именно папа в этот момент определил окончательный вид собора, которым мы сейчас гордимся. Он воскликнул: «А почему город отдельно, а храм отдельно?!»
72 
