очень нудно 
72 
Я покачала головой. И я жажду. И кое-кто еще. Например, Очковая. Или сам Бессараб-Капустняк.
— Как только вы его в-встретите, Ирина, пожалуйста, познакомьте! А пока… Наверное, мне стоит побродить по г-городу. Мечтаю поглядеть на к-кентавров.
— Сегодня не увидите, — усмехнулась я. — Адаптация. Нужно денька два.
Он кивнул, задумался.
— Т-то, что вы показали мне, Ирина, это одна п-половина яблока. Т-так сказать, физическая сторона. Но я фольклорист, меня интересует и вторая половина — к-как все это воспринимается на уровне культа.
Я вздохнула. Ну конечно, ему научную работу писать. По линии Сороса… Господи, кого они мне прислали?
— А в-вас не удивляет, Ирина, что православная Церковь б-быстрее всего, так сказать, приспособилась?
Быстрее? Да, пожалуй. Буддистам-одиночкам — им было наплевать. Мусульмане только сейчас начинают одноразовые молитвы печатать. Очень красиво — листок, на нем вязь арабских буквиц с указанием на трех языках: «Коран, сура 14, аят 8». Берешь, отрываешь, мажешь острым кетчупом… А иудеи (которые уцелели) почти все уехали. Говорят, мучились бедняги — ни воды, ни света, штукатурка падает…
— Православным не впервой, — предположила я. — К Петру привыкали, к большевикам. У некоторых, что постарше, до сих пор погоны под рясой. Да и не все готовы булочки крошить. Вот у нас недавно арестовали двух священников…
Вновь пришлось кусать себя за язык. И больно!
— Читал, — кивнул Игорь. — Отцы Николай и Алек-ксандр, если не ошибаюсь. К-кажется, кто-то из них считает, будто настал, так сказать, Армагед-дон?
Могу ли я знать об этом? Пожалуй, могу. Я ведь тоже читаю газеты!
— Так думает отец Александр. Но ему представляется, что Армагеддон давно прошел и этот свет — уже не наш…
— Интересно. Неглуп б-батюшка!
Остается с этим согласиться, но вдруг я начинаю кое-что соображать. Гражданин Егоров рассказал об этом только мне — позавчера. Он в следственном изоляторе, в одиночке. Откуда?
Наверное, меня выдали глаза. Игорь моргнул, покачал головой.
— П-помилуйте, Ирина! Я прекрасно понимаю, что т-такое научная этика! Честное слово, я не напечатаю и слова из ваших н-научных отчетов без вашего согласия. Мне их просто п-показали, чтоб я, так сказать, вошел в курс…
Я перевела дух. Конечно, ведь его все-таки готовили. Не так, как меня, ясное дело… «Научные отчеты»! Смешно? Пожалуй, не очень.
— Вы говорили об этих двух священниках, Игорь.
— Да. Их позиция, к-конечно, любопытна, но в том-то и дело, Ирина, что они — исключение. П-погоны под рясой — это, конечно, да, но дело не в погонах. П-православие, вообще, очень мистическая религия. А м-мистика предполагает непосредственное воздействие на, т-так сказать, предмет веры… А забавно в-выходит! Помнится, годков этак н-надцать назад одного священника из-под К-киева отлучили за то, что хворых заговорами д-да оберегами лечил и пиво п-пить изволил с мужиками. Я т-тогда так и не понял, за что б-бедолагу все-таки отлучили — за знахарство или за пиво. А т-теперь, так сказать, поворот «все вдруг». Скоро, т-того и гляди, бубны выдадут б-батюшкам!
Слушать бы и слушать. Наверное, студенты его на руках носили. А студентки… К тому же гитара!..
О гитаре я решила спросить чуть погодя. Время есть, на работе не хватятся…
Дзинь! Дзинь! Дзи-и-инь!
На этот раз пришлось закусывать не язык, а губы. Иначе бы обложила в пять этажей ни в чем не повинный телефон. Впрочем, что значит: неповинный? Мог бы и сломаться, как давеча! И не умолкает, тварь!
— В-вам, кажется, звонят, Ирина! Остается улыбнуться, извиниться и пройти в соседнюю комнату. Кто бы это мог быть? Если дуб — пошлю в пень…
— Гизело слушает!
Хорошо, что еще не сказала «старший следователь Гизело». То-то бы сероглазый удивился!..
— Эра Игнатьевна! Это Петров. Старший сержант Петров. Уже боялся, что не дозвонюсь…
Началось! Точнее, продолжается.
— Слушаю вас, Ричард Родионович!
— У меня новости. Про Фимку. То есть про гражданина Крайцмана. Нам бы встретиться…
Ясно. Гитару послушать не удастся. По крайней мере, сейчас.
— Где вы?
— Я? На Клочковской, но скоро буду возле дома Алика. Мне фотки взять надо, чтобы ребятам раздать. У меня только старые…
Алкаш-писатель проживает совсем рядом. Остается совместить неприятное с бесполезным. Вдобавок рядом проживает беглая бабушка Лотта, которая вполне могла вернуться. Ее дополнительные показания тоже не помешают. А присутствие Петрова только упростит ситуацию — его-то небось тут все знают!
72 
