121 
Стараюсь улыбнуться в ответ.
И кажется: вот сейчас губы треснут, кровоточа, от непосильного напряжения.
Не треснули.
Еще, наверное, не все, еще длится вопрос без ответа, но… Монах ведь писал в своем письме: «…Мерещится и вовсе чудное: будто у меня уже любое прикосновение – все равно что удар! Или не мерещится?.. Нет, наверное, не любое. Сейчас вспоминаю: касался я все-таки людей время от времени – и ничего с ними не делалось. Зато когда хотел оттолкнуть, отодвинуть, когда злился…»
Так-то оно так, Володька, да не совсем! У всякого лезвия две плоскости. Тут ведь не только твое состояние, твой посыл важен – но и встречный! Важен противник! И совсем необязательно противник – это пьяный жлоб в подворотне или профессиональный боец на татами. Человек, стоящий у тебя на дороге в троллейбусе и не дающий пройти к выходу, – тоже противник! Ведь он мешает тебе сделать то, что ты хочешь. И собственный сын, стирающий (как ты тогда искренне полагал!) твою видеокассету. И Ленчик, пытающийся доказать, показать, намекнуть, что твое мнение о собственной крутости не соответствует действительности. Всякий, кто оказывает противодействие, – противник! «Ваша задача – выжить!» Противодействие должно быть сломлено. Если враг не сдается…
Эй, блондин-метабоец: а если противника нет?
– …Спокойней, не суетись. Давай-ка помедленней, лапками…
– Д-да… д-давай, – судорожный кивок Монаха. – Помедленнее.
– Поехали.
У меня создается странное впечатление: все, что сейчас произносит Олег, он произносит «на автопилоте». Нет, иначе. Сейчас слова – вершина айсберга, продолжение его самого, некие вербальные связки между движениями и состояниями, между ним и Владимиром, между возможным и невозможным…
В бою, там, где враг, он бы молчал.
Два человека прилипают друг к другу, их руки плетут сложную, неторопливую вязь, и в какой-то момент я ловлю себя на том, что невольно повторяю движения Олега.
Нопэрапон.
Ты гляди, а ведь Монах ожил!
– Вот так, нормально…
…А если противника нет? Если твой партнер хочет того же, что и ты сам? Не победить, не доказать, не воспрепятствовать – хочет помочь тебе?
Где тогда противник? Кого ломать, доказывая свое преимущество? Разобьется ли в кровь рука, если она не рушит, а лишь шлифует грубый гранит? Трогает резцом? Или пытается покрыть его слоем плодородной почвы – чтобы из скалы наконец проросли цветы…
Случается, что у истово верующих образуются кровоточащие язвы-стигматы на месте «Христовых ран». Психофизиология. Хоть слово это дико, но мне… Ты тоже уверовал, Володька. Ты стал одним сплошным убийственным стигматом, ходячей бейсбольной битой, пожарным багром с острым крюком на конце. Но только и ты, и твой блондин-наставник с кассеты забыли, что бейсбольной битой бьют по мячу, а не по голове. А пожарный багор не всаживают противнику под ребра: им растаскивают горящие бревна, чтобы спасти, а не отнять чью-то жизнь! Ты сам себя используешь не по назначению, Монах! Ты потерял себя. Вернись, верни себя себе, а мы поможем… если сможем.
Сдирай приросшую маску! Сдирай кроваво, болезненно, как выйдет! Дерево не может быть лицом!..
Вздрагиваю.
Что-то идет не так!
Через мгновение понимаю: Монах, не в силах переиграть партнера в спокойном ритме, начал ускоряться. И, как следствие, вновь «заводиться».
Или Олег снова его провоцирует?
Вряд ли: Олегу самому приходится ускориться в ответ, подстраиваясь к партнеру. Для него-то это обычный темп, а вот для Монаха… Ведь Володька сейчас сорвется! – движения опять становятся угловатыми, деревянными, в глазах появляется янтарный блеск…
Остановить!
Остановить их!
Кажется, та же мысль приходит в голову чуть ли не всем одновременно. Ленчик с Шеметом начинают вставать, я чуть запаздываю…
Мы все опаздываем.
Закончив очередной цикл (перехват-толчок-зацеп-толчок), Олег на миг делает паузу, чтобы партнер уразумел, что произошло, – но партнер уразуметь не успевает. Разгоряченный, раздосадованный собственными промахами, Монах не понимает: доведи Олег все до конца – он бы сейчас валялся на земле. Монах видит только одно: открывшуюся «дырку».
И радостно засаживает в эту «дырку» ногой.
Второпях.
С размаху.
Удар попадает Олегу в колено, и сэнсей неловко валится на бок.
Олег
…лапки-тяпки, тяпки-лапки… два шага налево, три шага направо, шаг вперед и два назад…
121 
