14 
– Мог бы, – смущенно отозвался он, – но, если честно, собак я боюсь. Если вы уведете их, я разыщу «гувер» и приведу кухню в порядок.
Коко выслушала его и рассмеялась – ее развеселило и само предложение, и слово «гувер»: точно так же называл все пылесосы Йен, какой бы марки они ни были. Правда, Лесли Бакстер говорил с британским акцентом и, видимо, не подозревал, что с пролитым сиропом не справится ни один пылесос в мире.
– Лучше не надо, – посоветовала Коко и позвала за собой собак. Те нехотя подчинились, а Лесли невольно попятился. Спустя минуту Коко вернулась без собак. Она собрала стекло бумажным полотенцем и стянула носки, чтобы не поскользнуться еще раз. Хорошо еще, что никого не угораздило порезаться битым стеклом. Затем она принялась собирать клейкое месиво девственно-чистыми, белоснежными, новехонькими кухонными полотенцами Джейн. Лесли пытался помогать ей. Он закапал сиропом свои элегантные ботинки из шоколадной замши, Коко перемазалась с ног до головы, но ее помощник прятал улыбку и сдерживал смех.
– Вы не горничная, это ясно, – светским тоном заговорил Лесли, пока они старательно подбирали размазанный по полу сироп, а гора полотенец росла. – Видимо, вы подруга Джейн и Лиззи?
Он созванивался с Джейн, и хотя она ни словом не упомянула, что в доме кто-то есть, вряд ли незнакомка промышляла грабежами со взломом. Может, просто забрела в гости. Переночевала здесь в смешной рубашке с сердечками, решила как следует подкрепиться и в довершение перевернуть дом вверх дном.
– Я присматриваю за их собакой, – объяснила Коко, поправила волосы и оставила на них очередной след сиропа.
Лесли попробовал снять его полотенцем. Не замечать, как она хороша, было невозможно, он с превеликим трудом сохранял невозмутимый вид. Застиранная старенькая ночная рубашка облепила стройную фигуру, придавая незнакомке соблазнительный вид.
– Джейн написала мне, что приедет друг по имени Лесли, но не объяснила, что речь идет о вас. Ну я и решила, что кто-то из ее подружек-лесбиянок спасается от разъяренной бывшей… – Она вдруг сконфузилась, сообразив, что наговорила лишнего, и вдруг заметила на щеке собеседника синяк. – Ой, простите, я зря болтаю… Словом, я думала, вы женщина.
– А я вообще не ожидал застать вас здесь, – признался он, в свою очередь, выпачкав волосы в сиропе. Волосы у него были темно-каштановые, почти черные, а глаза – пронзительно-синие. Он уже успел заметить, что у нее зеленые глаза. – В сущности, вы наполовину правы. Я и в самом деле спасаюсь от разъяренной бывшей, просто я не женщина и не лесбиянка. – Лицо его снова стало виноватым. – А вы? – вдруг спросил он.
– Хотите знать, не спасаюсь ли я от бывшей? Нет, я же объяснила – присматриваю за собакой. Ох… – Коко не сразу сообразила, что он имеет в виду. – Нет, к лесбиянкам из числа подруг Джейн я не принадлежу. Я ее сестра.
Едва она произнесла эти слова, он заметил внешнее сходство, но сестры вели себя и одевались настолько по-разному, что ему и в голову не пришло бы, что они в родстве, особенно когда он увидел Коко сидящей в луже кленового сиропа, одетой в смешную старую ночную рубашку и отгоняющей двух заливающихся лаем здоровенных псин. Встреча с незнакомкой его удивила, с собаками – напугала. Не на такой прием он рассчитывал, когда Джейн разрешила ему пожить в пустующем доме. Лично он выбрал бы другое слово. Назвал бы дом каким угодно, только не пустующим.
– Как это вам посчастливилось попасть в собачьи няньки?
Сестра Джейн заинтриговала его. Почти весь сироп был уже убран, хотя ноги липли к полу, словно намазанные суперклеем.
– В этой семье я паршивая овца, – смущенно улыбнулась собеседница, и он рассмеялся. От смущения она похорошела, казалась совсем юной, и грудь, к которой липла ночная рубашка, так и притягивала взгляд.
– И чем же вы заслужили репутацию паршивой овцы? Напивались до беспамятства? Увлекались наркотиками? Выбирали в друзья не тех парней? Вылетели из школы?
По возрасту она годилась в выпускницы, но он сообразил, что в школе она не учится.
– Хуже. Меня отчислили из школы права, а это тяжкое преступление, к тому же моя работа – выгуливать чужих собак. Я живу в старом доме на берегу. Меня считают хиппи и чудачкой, довольствующейся малым, – с усмешкой заключила она. Оценка гостя прозвучала так забавно, что и в собственных словах Коко не нашла ничего обидного. Сказанное показалось ей шуткой.
14 
