15 
– А по-моему, в этом нет ничего плохого. Должно быть, в школе права была тоска смертная. Прогулки с чужими собаками – да, рискованное занятие, вашей смелости можно позавидовать. Кстати, я тоже был паршивой овцой. Бросил колледж, чтобы поступить в театральное училище, и отец чуть не убил меня, но теперь я зарабатываю больше, чем получал бы, став банкиром, так что он меня простил. Просто наберитесь терпения, и со временем ваши родные ко всему привыкнут. Или пригрозите написать о них книгу и выложить всю их подноготную. Или тайком сделать шокирующие снимки и продать их в газеты. Шантаж порой бывает кстати. И потом, я не понимаю, чем плохо жить на берегу. Люди платят целые состояния за дома на побережье в Малибу, и все считают их респектабельными, даже завидуют. Нет, никакая вы не паршивая овца, вы меня не убедили.
– Зато мои родные в этом даже не сомневаются, – заверила его Коко.
– Вот насчет хиппи не знаю, в таком виде не разберешь, – указал он на ночную рубашку Коко, и она вдруг заметила, что тонкая ткань мало что скрывает. – Лучше снимите ее, оденьтесь как обычно для прогулок с собаками, – рассудительным тоном посоветовал Лесли. – А я найду швабру и попробую смыть эту жуткую липучку.
Он принялся открывать шкафы один за другим, нашел чулан со швабрами и обернулся, радостно улыбаясь. Коко отметила его чувство юмора и почти застенчивое выражение лица, с которым он смотрел на нее. Никто из знакомых ей кинозвезд так себя не вел.
– Хотите есть? – вежливо осведомилась она, и он рассмеялся.
– Только, умоляю, не надо сиропа! Вы в нем почти выкупались. Кстати, с чем вы его ели? – заинтересовался Лесли.
– С вафлями, – откликнулась с порога Коко.
– Жаль, что мне не досталось.
– В холодильнике есть еще полкочана салата, – сообщила она, и он снова рассмеялся.
– Нет уж, лучше я воздержусь. Попозже привезу какой-нибудь еды. И сиропа специально для вас.
– Спасибо!
Он налил воды в ведро, а Коко взбежала наверх, оставляя за собой цепочку клейких следов. Вскоре она вернулась, одетая в джинсы, футболку и кроссовки. Ее волосы были еще влажными после душа. Лесли сварил кофе и предложил чашку Коко, но она отказалась.
– Я пью только чай, – пояснила она.
– Чая я не нашел. – Лесли с усталым видом опустился на стул. Похоже, последние дни выдались для него беспокойными, синяк на щеке казался совсем свежим.
– У нас кончились все припасы. На обратном пути что-нибудь прихвачу. Мне пора на работу, но по субботам я выгуливаю всего двух собак.
Его лицо стало заинтересованным, словно Коко назвалась заклинательницей змей.
– Вас когда-нибудь кусали? – серьезно спросил он.
– За три года всего один раз, да и то истеричная чихуа-хуа размером с чашку. А большие псы почти всегда бывают добродушными.
– Кстати, как вас зовут? Ваша сестра не познакомила нас. Мое имя вы знаете, а я ваше – нет.
– Мама назвала нас в честь двух своих любимых писательниц. Джейн – в честь Джейн Остен. Меня – в честь Колетт, но так меня никто не зовет. Я Коко. – Она протянула руку, и Лесли с радостным удивлением пожал ее. Собеседница его очаровала.
– Колетт вам больше подходит, – задумчиво отметил он.
– Обожаю ваши фильмы, – негромко призналась Коко и тут же почувствовала себя глупо. За свою жизнь она перезнакомилась с сотнями знаменитостей, в том числе актеров и прочих звезд, но теперь, сидя напротив Лесли за кухонным столом сестры, чувствовала себя неловко, особенно потому, что так часто смотрела его фильмы и любила их. Лесли был ее любимым актером вот уже несколько лет, но если бы ей пришло в голову признаться в этом, она сразу пожалела бы о своем решении. Теперь им вдвоем придется жить в доме ее сестры, а это совсем другое дело. Придется не только видеть его на экране, но и общаться с ним, как с обычным человеком.
– Спасибо за высокую оценку моих фильмов, – вежливо ответил он. – Среди них есть и ужасные, но попадаются и вполне пристойные. Сам я никогда их не смотрю – слишком стыдно. Всегда терпеть не мог собственную внешность, да и голос, по-моему, у меня дурацкий.
– Это качество великого актера, – убежденно заявила Коко. – Так говорил мой отец. Тот, кто восхищается самим собой, чаще всего вообще не умеет играть. Сэр Лоуренс Оливье ненавидел собственную игру.
– Это обнадеживает. – Лесли почти смущенно взглянул на нее, прихлебывая кофе. Ночи, проведенные без сна по милости бывшей подруги, брали свое, ему нестерпимо хотелось рухнуть в постель и уснуть, и он ушел бы спать, если бы не боялся обидеть Коко. – Вы были с ним знакомы?
15 
