99 
– Как и моя жизнь. Той ночью нас могли убить. С тех пор я вспоминаю папины страшные истории о клиентах: в детстве мне ни за что не хотелось оказаться на их месте. И сейчас не тянет. – Слезы катились по ее щекам, она сердито смахнула их. – У Лесли нет выбора, он обязан жить так, как сейчас. А я не могу. – Ее взгляд стал безжизненным.
– А я уверена, что Лесли больше ничего подобного не допустит, – попыталась убедить ее Джейн. Коко не ответила. Она долго не поднимала глаз, потом перевела взгляд на сестру и покачала головой.
– Я слишком напугана, – грустно призналась она.
Джейн взяла ее за руку. Лиз тихо загордилась подругой, радостно прислушиваясь к ее словам. Наверстывать предстояло еще многое, но, к счастью, первые шаги уже были сделаны. Предстоящее материнство сгладило острые углы ее характера.
– Так почему бы тебе не выждать время? – Джейн по-прежнему держала ее за руку. – Когда возвращается Лесли?
– Точно не знаю, мы не созванивались уже три недели. Но думаю, уже должен вернуться, если они не выбились из графика.
– Не дай этим мерзавцам запугать тебя, не поддавайся страху.
Но Коко уже поддалась. Казалось, обратный путь отрезан навсегда. Не то чтобы ей не хотелось повернуть, но после нападения папарацци Коко боялась за свою жизнь и знала, что если останется с Лесли, ей постоянно будет грозить опасность. И Лесли знал об этом, потому и не стал пытаться переубедить ее. Он любил Коко и желал ей только добра.
После ужина Коко помогла Лиз убрать посуду, а Джейн перешла на диван поближе к телевизору.
– Что ты с ней сделала? – шепотом спросила Коко у Лиз на кухне. – Она стала такой милой!
Лиз рассмеялась:
– Кажется, наконец-то сработали гормоны. Если повезет, этот малыш сделает из Джейн человека.
– Невероятно! – откликнулась Коко. Вдвоем они разместили последние тарелки в посудомоечной машине и присоединились к Джейн. Больше никто из них не упоминал о папарацци, а чуть позже все разошлись по спальням. На следующий день сестрам предстоял обед в гостях у матери – неизменно официальное и чинное застолье. Но, как с усмешкой уточнила Джейн, на этот раз на обеде будет присутствовать «вундеркинд».
На следующее утро они поднялись поздно, а к часу дня уже подъезжали к особняку Флоренс в Бель-Эйре. Джейн надела единственное приличное платье, в которое еще влезала, – шелковое, бледно-голубое, удачно дополняющее оттенок ее длинных светлых волос. Коко выбрала белое шерстяное платье, которое носила в Италии, Лиз – черный брючный костюм красивого покроя. Им открыла Флоренс, эффектная и помолодевшая в розовом костюме от Шанель. После обмена объятиями и поцелуями гостьи наконец заметили стоящего в холле красавца в сером двубортном костюме с галстуком от Гермеса. Коко сразу поняла, кто это такой.
– Привет, Гейбриел! – воскликнула она с дружеской улыбкой и протянула ему руку. Поначалу он нервничал, но когда все расположились в гостиной Флоренс, под ее огромным портретом в бальном платье и драгоценностях, написанным несколько лет назад, между присутствующими завязался оживленный разговор.
Лиз и Гейбриел разговорились о кино. Он как раз готовился к съемкам новой картины и сообщил, что Флоренс очень помогла ему со сценарием. Флоренс недавно закончила очередную книгу. Джейн с энтузиазмом рассказывала о только что озвученной картине. Это напомнило Коко прежние времена, когда еще был жив отец и они всей семьей часто беседовали о книгах, фильмах, новых и старых клиентах, в доме бывали кинозвезды и знаменитые писатели. В этой атмосфере Коко выросла и считала ее привычной. За обедом она удивила всех собравшихся, объявив, что собирается вновь взяться за учебу.
– В школе права? – осведомилась мать.
– Нет, мама. – Коко улыбнулась. – Буду изучать что-нибудь на первый взгляд бесполезное, например, получу диплом магистра по истории искусств. Мне хотелось бы научиться реставраторскому делу, но пока я еще не определилась. – Эта идея не выходила у нее из головы с тех пор, как два месяца назад они с Лесли заговорили об учебе, а увиденное в Венеции и Флоренции подстегнуло Коко к принятию решения. – Не могу же я до конца своих дней выгуливать чужих псов, – негромко добавила она, и мать с сестрой улыбнулись.
– Ты всегда хотела заниматься историей искусств, – мягко произнесла мать. К изумлению Коко, никто не раскритиковал ее затею, не стал объяснять, в чем ее ошибка, не заявил, что ее планы нелепы. Чудо, свершившееся вчера вечером с Джейн, продолжалось. Коко не знала точно, кто изменился – то ли она, то ли ее родные. Но одно было несомненно – все они выбрали новые дороги. Лиз и Джейн готовились к появлению малыша, мать влюбилась в мужчину вдвое моложе себя. А Коко только что рассталась с любовью всей жизни. Глядя на родных, она вдруг поразилась мысли, что у них в отличие от нее есть настоящая жизнь. А она предпочла просто убивать время почти четыре года. Пожалуй, пора снова двинуться в путь. Коко казалось, что она готова к этому, даже если рядом не будет Лесли. Ей нужна новая жизнь, насыщенная, наполненная событиями, не важно, с ним или без него. Паршивая овца вернулась в загон, и все вокруг в кои-то веки по доброте душевной сделали вид, что не заметили ее отсутствия.
99 
