очень нудно 
52 
«У кого? – буркнул Гишер. – У кого психика разрушена? У «овощей»? У помцев? У тебя, дружок?»
– «Овощи» тупые, дерьма налижутся, захмелеют – и давай драться! А помцам счастье: еще одно развлечение. На дармовщинку – психам жалованье платить не надо. Накормят, подлечат, и на том спасибо.
– А если он погибнет?
– «Овощ»? Ну и пусть. Сварится, кто по нему заплачет?
– Дрянь ты, – крикнул Лючано, чувствуя, что бесится, и недоумевая: ошейник виноват, или он сам дошел до ручки. – Дрянь!
– Дрянь, – легко согласилась Николетта Швармс. – Не спорю. Дрянь и есть. А ты, хороший мой? Ты – кто?
И, выждав паузу, улыбнулась легкой, детской улыбкой:
– Пей свою простоквашу, чистюля…
V
Погода удалась – лучше некуда.
Легкие приметы осени, топчущейся на пороге, лишь добавляли шарма. Светло-желтые пятна в листве, багряные плети винограда, чьи грозди – плотные, иссиня-черные, с глянцем на бочках – напоминали одну крупную, в пупырышках, ягоду ежевики. Мелкий дождик прекратился, едва начавшись. Казалось, дома сейчас начнут встряхиваться по-собачьи, разбрасывая веера брызг.
Перед виллой, где обосновалась Юлия, Лючано остановили.
– Вам депеша! – запыхавшись, крикнул мальчишка-курьер. – С Сеченя!
– С Сеченя? – недоумевая, спросил Тарталья. – От графа Мальцова?
Мальчишка моргнул и вдруг расплылся в широченной ухмылке. Складывалось впечатление, что он минутой раньше назвал пароль – и получил убедительный отзыв.
– Ага! От Мальцова! Он взаправду граф?
– Граф. Его сиятельство. Ну, давай депешу!
– Не-а, не дам. У меня идентификатора нету. А каждому на слово верить – проторгуешься, – курьер, несмотря на юный возраст, оказался человеком практичным. – Она на почте, 6-е отделение. Вот извещение, – он сунул Лючано мятый корешок, исписанный по-террафимски: значки и загогулинки, похожие на птичьи следы. – Велено сказать, чтобы вы сами получили. Тут рядом! Пошли, я провожу…
Мальчишка поминутно озирался, шмыгая носом. Его нервозность раздражала. Хотелось отвесить торопыге подзатыльник. Вдвойне нервировало то, что снова не удавалось понять, откуда растут корни раздражения: из реальных причин – или благодаря влиянию проклятого «ошейника».
– Ну, чего вы стоите? Пошли! Депеша же!
Татуировка начала дико свербеть. Зуд проник в поры, быстро растекаясь по телу. Голова закружилась, стало легко-легко, словно гравитацию отменили приказом по Галактике. Перед глазами вспыхнул и рассыпался звездный фейерверк.
– Вы чего? Эй, вы чего?!
«Ничего, – хотел ответить Лючано. – Сейчас пойдем.»
Но не успел.
КОНТРАПУНКТ
ЛЮЧАНО БОРГОТТА ПО ПРОЗВИЩУ ТАРТАЛЬЯ
(пять– шесть лет тому назад)
Шарль Касхоун, историк, автор «Принципов свободы», утверждал, что Первую Куклу изобрела Первая Девочка, реализуя материнский инстинкт. Таким образом кукла стала прообразом человека, а ее взаимоотношения с девочкой – прообразом творчества в целом, и театрального искусства в частности.
Современник Касхоуна, искусствовед Ингре Тинжан выдвинул альтернативную гипотезу. По Тинжану, кукла есть результат желания Первого Верующего создать образ Первобожества – образ подвижный и доступный, позволяющий, так сказать, обеим сторонам «дергать за ниточки».
Сторонники каждой из версий по сей день ведут яростные споры.
А девочки играют в куклы.
И фанатики воздвигают идолов.
– Движение на трассах в районе Хвостовой Трещотки будет восстановлено в полном объеме в течение ближайших суток. Для зачистки района направлен патрульный крейсер класса «Ведьмак» с рейдером поддержки. Администрация космопорта приносит извинения…
Дождавшись, пока чмокнет дезинфицирующая мембрана, профессор Штильнер взял с ленты транспортера саквояж и картонку со шляпой. Шляпу он купил по дороге, во время пересадки на дикой, варварской Кемчуге, и теперь недоумевал: зачем?
Шляп он не носил.
В целом рейс получился ужасным. С первой минуты полета разыгралась мигрень. Болеутолители, рекомендованные корабельным диагностером, помогали, как мертвому – припарки. От лекарств, а главное, от каленых гвоздей, по шляпку вбитых в темя, Штильнер впал в депрессию: хотелось стать жертвой террористического акта. Кормили на лайнере сносно, но злоупотребляли специями. К рыбе отказались подать лимон. Дама из соседней каюты, женщина выдающаяся во всех отношениях, очень хотела замуж. В четвертый раз по законам Мондонги; в шестнадцатый – по законам Сивана.
52 
