очень нудно 
35 
Она сама думала об этом, пока сидела одна, и очень хотела, чтобы это оказалось правдой.
— Возможно, но маловероятно. Утром я еще поговорю с ними. Но вот лично мое мнение: они действительно пили и развлекались.
Он понимал ее, он сам был разочарован. Если преступники — Эдит с Патриком, все было бы крайне просто.
— Они оба меня не любят.
Ей неловко было говорить, что в доме Малкольма, как выяснилось, ее почти никто не любит. Для слуг единственный полноправный хозяин — Малкольм. А миссис Паттерсон может быть к ним добра, снисходительна, они все равно будут позволять себе любые грубости, любое хамство. Им и невдомек, насколько ей это тяжело.
Существование жены Малкольма было не таким безмятежным, как могло показаться. Много, много одиноких и безрадостных ночей. Целые годы. Но она по-прежнему предана Малкольму, она достойная жена и хорошая мать. Впрочем, этого никто не ценил. Иногда, казалось ей, не ценил и Малкольм.
Тейлор наблюдал за выражением ее лица и пытался разгадать ее мысли.
— Почему вы считаете, что они вас не любят? Нет, он не спорил с ней, он был с ней согласен, потому что видел ненависть в глазах Патрика, видел лицо Эдит, когда зашла речь о платьях Мариэллы.
— Думаю, что они мне завидуют. Большинство слуг в доме появились еще до моего замужества. У них сложились свои отношения с хозяином, и вдруг явилась я, а им не хочется, чтобы в их отношения вмешивались. У каждого из них в доме есть какой-то свой угол, все они делают что-нибудь тайком от хозяина, и им не понравится, если их маленькие хитрости будут раскрыты. Я им как кость в горле.
Тейлор вспомнил про ее регулярные головные боли. Даже странно, почему эти головные боли так не дают ему покоя. А еще после рассказов Патрика возникает вопрос, насколько Мариэлла и Малкольм счастливы в браке.
— Наверное, вы правы. Теперь давайте о другом. Уходя, я попросил вас кое о чем подумать.
— Только об этом я и думала.
Она все еще продолжала бороться с доводами рассудка, со своими страхами. Ей все еще не хотелось верить, что Чарльз решился украсть ребенка. Что бы он ни говорил, сделать этого он не мог.
— Значит, вы уверены?
Тейлор подошел к двери кабинета, открыл ее, подозвал полицейского в форме и сказал, что очень хочет чашечку кофе, а миссис Паттерсон необходим чай. Ему стало вдруг мучительно холодно. Должно быть, потому, что Мариэллу бил озноб.
— Есть какие-нибудь новости? — спросила Мариэлла, глотая слезы. Тейлор отрицательно покачал головой.
Если она сейчас поднимется наверх, неужели же она не найдет там Тедди? Да он же там… Нет, в глубине души она знала, что там его нет.
Полицейский принес чай и кофе и вышел из кабинета, оставив дверь распахнутой настежь. Тейлор поднялся и закрыл дверь. Только после этого заговорил:
— Миссис Паттерсон, должен вам сказать, что водитель кое-что мне рассказал. Мне хотелось бы обсудить его сообщение с вами наедине. Если до этого докопается пресса, может получиться скандал. — Он помедлил, но Мариэлла уже знала, о чем пойдет речь. Возможно, ей будет даже легче, если она расскажет. — Мистер Рейли утверждает, что у вас есть любовник.
Он произнес последнее слово без всякого выражения, и Мариэлла улыбнулась. Улыбка могла показаться абсурдной, но она-то знала, что сам Патрик порочен до мозга костей, и могла себе представить, как подобное обвинение прозвучало в его устах.
— Интересно.
— Это правда?
Она чувствовала, как он буквально давит на нее. Ему нужно знать о ней все. Ради спасения ее сына. Поэтому, хоть она ему и симпатична, он обязан быть безжалостным. Она вздохнула и подняла на него глаза.
— Нет, это не правда. — Как нелепо предполагать", что Чарльз ее «любовник». — Это мой бывший муж, я не видела его семь лет и неожиданно встретила два дня назад. Мы встретились случайно в соборе Святого Патрика.
— Вы предварительно не договаривались о встрече?
Она серьезно покачала головой, и Тейлор ей поверил. В глазах ее застыло горе, и он видел, что это — наследие давней драмы.
— Мы встретились совершенно случайно.
В последние годы он был в Испании. Воевал против Франко.
— Боже, так он из тех, кто…
Тейлор отхлебнул кофе. Уже очень поздно, а на ногах наверняка придется оставаться еще долго. К тому же ему очень хотелось услышать от нее все, пока не приехал муж.
— Он коммунист?
Она опять улыбнулась. Еще одно смешное слово, неприложимое к Чарльзу. Хотя теперь не может быть ничего смешного… Теперь с ней нет Тедди… Смеяться теперь нельзя… Не быть ей больше никогда счастливой… красивой… И жить теперь незачем… Но он вернется. В этот раз все будет иначе. Непременно. Все кончится хорошо на этот раз.
35 
