очень нудно 
37 
— Нужно, — решительно сказал он, но она еще продолжала сопротивляться:
— Я не могу.
Она встала, прошлась по комнате, остановилась у окна и принялась всматриваться куда-то. За окном темно, и где-то там, в темноте, — Тедди. Когда она повернулась к инспектору, в глазах ее было столько страдания, сколько Джону Тейлору еще не приходилось видеть. Ему вдруг захотелось приблизиться к ней и взять ее за руку.
— Простите меня. Мне тяжело причинять вам боль, — сказал Тейлор. Таких слов он тоже никогда раньше не произносил при допросах. Но и ни одна женщина еще не производила на него такого впечатления. В ней была чистота, она казалась такой хрупкой, что он боялся за нее. Даже не спросив разрешения, он назвал ее по имени, чувствуя, что необходимо сделать все возможное, чтобы облегчить ей признание. — Мариэлла, вам надо все рассказать.
— Я никогда не говорила мужу… А если бы он знал… Может быть, если бы он знал…
Вероятно, в этом случае Тедди не появился бы на свет, а возможно, и самого их брака не было бы.
— Мне вы можете рассказать, — настаивал он. Он хотел, чтобы она доверилась ему.
— А потом? Вы не расскажете журналистам? Она сверлила его взглядом. Он медленно покачал головой.
— Ничего не могу обещать. Но даю вам слово, что сделаю все, что только будет в моих силах, чтобы сохранить вашу тайну. Выдам ее только в том случае, если это поможет найти Тедди. Вы согласны?
Она кивнула в ответ и опять стала смотреть из окна в сад.
— У нас с Чарльзом был сын… Наш маленький Андре. — Когда она выговорила его имя, ее горло болезненно сжалось. — Он родился через одиннадцать месяцев после того, как мы поженились. У него были черные волосики, они блестели… Большие голубые глаза… Он был похож на маленького ангела. Пухленький такой херувимчик, мы обожали его. Мы всюду возили его с собой. — Теперь, когда она решилась рассказать ему, она не отводила взгляда. — Он был прекрасен и все время смеялся. Мы ходили с ним к друзьям… Он всем нравился.
Джон наблюдал за ней, и его вдруг насторожил тон ее рассказа. И глаза Мариэллы подозрительно заблестели.
— Чарльз буквально надышаться на него не мог… И я тоже. Однажды мы поехали на Рождество в Швейцарию. Андре было два с половиной года. Нам было там очень хорошо. Мы играли в снежки… Даже лепили снеговика… — По ее щекам текли слезы, слезы горя и боли. Джон не прерывал ее. — И вот однажды Чарльз отправился в горы покататься на лыжах, а я осталась в Женеве. Мы с Андре пошли гулять на озеро. Мы болтали с ним, играли. А озеро замерзло, и у самого берега стояли какие-то женщины с детьми. Мы подошли к ним. Я разговорилась с одной женщиной, у нее мальчик был такого же возраста… — Каждое слово давалось ей с трудом, как будто бы ей не хватало воздуха. — Вы же понимаете, как женщины любят поболтать о детях, так что мы заговорились… заговорились…
Она поднесла дрожащую руку к глазам, и в этот момент Джон Тейлор подбежал к ней, словно предлагая помощь, и она судорожно вцепилась в его руку.
— Мы разговаривали, а он выбежал на лед вместе с другими детьми, потом вдруг… Это было ужасно…
Она почти не могла продолжать, в этой комнате слишком душно, но Джон так сжал ей руку, что это дало ей силы. Теперь она забыла о нем, теперь она вернулась в то время, которое почти убило ее.
— Что-то ужасно захрустело… Похоже на гром… Лед треснул, трое детей провалились… Один из них — Андре… Я выбежала на лед, другие женщины тоже… Все закричали… Я первой добежала до воды… Вытащила двух девочек… Да, обеих… — Она всхлипнула. — А его никак не могла вытащить. Я старалась… Я очень старалась… Я сделала все, что можно, даже сама оказалась в воде… Но он был подо льдом… Потом я нашла его… — Голос ее прервался от боли. Джону Тейлору хотелось плакать вместе с ней. — Он весь посинел и покорно лежал у меня на руках, такой холодный… Чего я только не делала… Искусственное дыхание… Я согревала его… Потом приехала «Скорая помощь», его отвезли в больницу, но там…
Она опять посмотрела на Джона. Они оба сокрушались о судьбе маленького мальчика, провалившегося под лед на Женевском озере.
— Его не смогли спасти. Сказали, что он умер у меня на руках, когда я только вытащила его… Он уже не дышал… А откуда они знали, что он уже тогда был мертвый… — А не все ли теперь равно? — Это все моя вина… Надо было смотреть за ним… Я стала болтать с этими женщинами… Я как раз о нем рассказывала… А он умер. И я его убила.
37 
