очень нудно 
57 
Как говаривал в свое время ослик. Иа, оказалось, что «внутри не хуже, чем снаружи». И даже, можно сказать, лучше. Теперь я уверен: обещая нам в перспективе славные оклады, Лель не врал. С порога, что ли, согласиться?
Сразу у входа — гардероб. При полном отсутствии бдительного гардеробщика.
— Не сопрут? — шутливо интересуюсь я, разоблачаясь.
— У нас не воруют, — сухо уведомляет Лель.
Я ему верю.
Особенно когда взгляд цепляется за висящий на положенном месте, справа от входной двери, оберег-манок. Позолоченные ножны от старинной (небось еще голицынской!) сабли. Неужели местный управдом здесь еще с позапрошлого века живет?! Ничего себе шуточки…
От дальнего конца фойе вверх поднимается широкая мраморная лестница, и правая ее половина опять же превращена в пандус для въезда кентавров. Нет, они все-таки молодцы! Небось в мэрии, к примеру, до такого бы в жизни не додумались! Просто в голову не пришло бы.
— Предлагаю пока подняться наверх, в комнату для совещаний. Там я вам кратко обрисую рабочую ситуацию, а вы сами решите, с чего начать.
Возражений не поступает, и мы поднимаемся на второй этаж. В глубь коридора уходят два ряда одинаковых строгих дверей с табличками: «Зам. нач. по науке»; «Бухгалтерия»; «Отдел планирования экспериментов»; «Зав. экспериментальной частью»; а вот и «Комната совещаний».
Заходим.
Н-да, не комната, а средних размеров зал. Монументальный дубовый стол в форме буквы "Т", мягкие кресла с подголовниками, в углу — два журнальных столика, пушистые коврики на полу (явно для кентавров; и это предусмотрели!); на стене — плоский японский телевизор.
Мы еще только начинаем рассаживаться, когда в кармане у Леля пищит голодный птенец, и наш гид поспешно извлекает на свет Божий миниатюрную трубку сотового.
— …Да, приехали… нет, но собирались… да, понял, сейчас буду.
Немой вопрос в наших глазах. В ответ Лель виновато разводит руками:
— Извините, начальство срочно вызывает.
— Магистр? — интересуюсь я. — Он тут?
— Нет, магистр… не здесь. У него других дел хватает. Я ненадолго, минут через десять вернусь. Вы пока располагайтесь…
Мы располагаемся. От нечего делать я подхожу к телевизору, обнаруживаю на журнальном столике дистанционку и наугад жму кнопку первого попавшегося канала.
— …блокировали все подступы к столице КНР, — ударяет из динамиков голос диктора. В голосе звучат тщательно выверенные трагические нотки. — Возбудитель эпидемии пока не выявлен. Пекин объявлен карантинной зоной. Готовится эвакуация еще не подвергшейся заражению части населения. Специализированные медицинские бригады совместно с армейскими подразделениями осуществляют контроль…
На экране мелькают узкоглазые лица, наполовину скрытые марлевыми повязками. Куда-то гуськом бегут люди в военной форме с кургузыми автоматами на груди, кого-то на носилках загружают в санитарную машину с красным крестом…
Вот это да! Это же столичный канал, международные новости! Ни у меня, ни у моих знакомых этот канал не ловится, его транслируют только по спутниковому телевидению. А здесь, выходит, ловится! Небось и своя «тарелка» на крыше имеется. А на нее, между прочим, разрешение требуется, и получить его ой как непросто! Фима в свое время пробовал. Не дали. Славно они тут устроились!..
— Правительство Бразилии приняло решение о вводе войск в Манаус, где в течение последних месяцев наблюдались массовые волнения и беспорядки. В городе введено чрезвычайное военное положение и комендантский час. Создана специальная правительственная комиссия по чрезвычайному положению, в которую вошли представители министерств обороны, внутренних дел, здравоохранения, начальник комитета национальной безопасности и другие лица. Возглавил комиссию лично президент Бразилии Хуан-Карлос де Сомарильо.
Танковая колонна пылит на марше. Пронзительно-голубое небо над головой, внизу — буйная тропическая зелень, которую разрезает уходящая к горизонту асфальтовая стрела шоссе; и там, на том конце этой стрелы, медленно поднимается к равнодушному небу зловеще-черное облако дыма…
— Во дают!.. — изумляется за моей спиной Фол.
Конечно, все прилипли глазами к экрану. У нас такого не показывают. Если и употянут — то лишь в какой-нибудь газете, парой строчек мелкого шрифта на последней странице. Вроде бы все к этому давно привыкли — а вот поди ж ты! Дорвались, теперь и за уши не оттащишь!
57 
