16 
— Ну конечно, — отозвался Барри и, перехватив мой взгляд, поспешно спрятал руки в карманы. Но я все-таки успел заметить, что они дрожат. И почти сразу же догадался почему.
Барри прибыл к нам из зоны, в которой время от времени происходили весьма странные вещи. Я знал, что он очень суеверен, но никогда не думал, что настолько. Кажется, Бекки вызывала у него просто панический ужас.
Уходя, я улыбнулся ему и дружески похлопал по плечу, надеясь хоть как-то ободрить.
— Держи оборону! — сказал я напоследок и зашагал по ступенькам.
Пока я бродил по многочисленным коридорам и лестницам в поисках Голли, меня неотвязно преследовала мысль о том, насколько беспочвенны страхи Барри. Конечно, Бекки ведет себя очень уверенно — как человек, который нисколько не сомневается в своих возможностях. Создается полное впечатление, будто она знает нечто такое, чего мы не знаем и знать не можем… или думает, что знает? Ведь если разобраться, где она могла этому научиться? Она была еще слишком мала, когда умерла ее бабка, чтобы перенять от нее такие сложные познания. Другое дело, что Бекки могла постигнуть все это путем самообучения. К примеру, во время своих медитаций со свечой она выходила с кем-нибудь — или с чем-нибудь — на связь, и оно научило ее всяким колдовским штукам… Да, здесь есть над чем призадуматься. Если замешана еще какая-то сила, помимо разума самой Бекки, то нет никаких гарантий, что эта сила добрая.
Меня вдруг разобрал беспричинный смех, и я несколько раз хихикнул. Видимо, просто не выдержали нервы — слишком уж тревожными были догадки, а кроме того, меня все время грызла мысль о пропавшем отце.
Бекки всегда была мне сестрой — по крайней мере большую часть моей жизни и ее тоже — если уж на то пошло. Случалось, конечно, нам с ней повздорить, но я не припомню случая, чтобы она всерьез меня обидела. Она никогда не принадлежала к тому типу людей, в присутствии которых вдруг свертывается молоко или начинают выть собаки — про таких еще говорят, что у них дурной глаз. Нет, если наша Бекки и обладает какими-то особенными знаниями, то она способна применить их только для нашей пользы. Уж я-то ее хорошо знаю…
Тут я уловил слабый машинный запашок, который всегда исходит от Голли, и он привел меня в небольшую студию записи. Разумеется, Голли был там. Медленно, но верно он обследовал все щели и закутки. Я подошел к нему, он меня узнал, после этого я открыл щиток у него на груди и изменил программу. Затем взял его за руку и вывел из комнаты.
— Пойдем-ка, Голли, — сказал я. — Дам тебе другую работу.
Когда мы вернулись к транскомп-установке, Бекки еще не было, но она появилась вскоре после того, как я завел Голли охранную программу и поставил его у двери. Сестренка ворвалась с полной наволочкой какого-то барахла и так испугалась при виде Голли, что вскрикнула и едва не выронила свой тюк — но в последний момент все же успела подхватить.
— Скажи мне на милость, зачем ты притащил сюда это? — Она указала на Голли.
— Ну прости меня, не подумал, — пробормотал я. Бекки нахмурилась и отошла от Голема подальше.
— А если бы я все это расколотила? Об этом ты подумал? — продолжала возмущаться она.
— Я же сказал: извини.
— Ну ладно. Извинение принято, — проворчала Бекки. — Включили приемник?
— Да, — отозвался Барри, который стоял у стены и следил за каждым ее движением.
— Прекрасно.
Бекки взялась за дело. Сначала она расчистила себе место посреди комнаты, для чего сдвинула в угол один из стульев, корзинку для бумаг и пачку журналов. Затем на освободившемся пятачке положила свой тюк, а сама опустилась рядом на колени. Первым делом Бекки извлекла оттуда свечу и подсвечник — свечу она тут же приладила на место и поставила перед собой на пол. Потом достала спички, зажгла свечу и подняла голову.
— Кто-нибудь, пожалуйста, выключите свет, — попросила она.
Барри кивнул, дотянулся до стены и щелкнул выключателем.
— И закрой дверь, — добавила Бекки, — чтобы не проникал свет из прохода.
Барри толкнул дверь, и та захлопнулась. Бекки снова запустила руку в наволочку, достала еще несколько свечей и блестящих подставок и занялась их установкой. Ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия, она спросила:
— Итак, вы хорошо представляете себе, что будете делать в случае, если мне удастся вывести вас к этим двум зонам?
— Ну, в мертвой зоне, — ответил я, — самое главное — разыскать транскомп. Насколько мне известно, он спрятан в фундаменте разрушенного здания. Очень может быть, что папа скрывается где-нибудь неподалеку. Или оставил там записку. Если же я не найду записки, то придется быстренько обежать окрестности на предмет его следов. В случае если что-нибудь обнаружится, — пойду по следу. А если нет, — то сразу вернусь обратно, и будем считать, что эта зона вне подозрений.
16 
