15 
Дальше мысли сворачивали в накатанную колею. Кто возьмет в ученики вонючего оборванца, худого, как скелет, с колтунами в волосах? Могучий волшебник такого на порог не пустит! Чтобы глянуться магу, надо подобающе выглядеть. Отец очень любил это слово: "подобающе ". Нужна приличная одежда. Да где ж ее взять – приличную? Тряпьем бы разжиться, чтоб не околеть от холода! Украсть? Поймают – изобьют до полусмерти, правую руку топором отрубят. Или в темницу бросят. В темницу – оно бы и неплохо. Крыша над головой. Кормят… К темноте он привычный. Сиживали, знаем. Черная Вдова о нем заботилась, поила млечным соком , вылизывала. А люди – хуже тварей! Опоили, ограбили, вышвырнули в канаву.
Гонят, бьют, морят голодом…
На одежду можно заработать. Будь он взрослым мужчиной… А так – зима на носу, кому нужен лишний рот? Пинок под зад, и весь разговор. Спасибо, добрый хозяин попался – мог и поленом прибить. Мальчик не чувствовал коченеющих ног. Не замечал снежинок, срывавшихся из низких, набрякших влагой туч. С упорством одержимого он шел на север. Зачем? Спроси кто – Краш не смог бы ответить.
* * *
Шагнув за околицу, он с ясностью смертника, взошедшего на эшафот, понял: эта деревня – последняя на его пути. Если и здесь не приютят, не бросят кусок хлеба – он ляжет, где стоит, и замерзнет.
Может, оно и к лучшему?
Закрыть глаза – и ждать, пока Предвечная Тьма не сомкнется вокруг. Кто встретит Краша на том берегу Хавсалы, реки царства мертвых? Мать с отцом? Черная Вдова? Правда, он не исполнил волю королевы Шаннурана, не вернул ей Око Митры…
Тяжесть чужого взгляда придавила к земле. Краш с трудом заставил себя обернуться. Суставы скрипнули несмазанными ступицами колес. От ближайшего дома на мальчика глядел медведь. Огромный, кудлатый. Нет, не медведь – бородач в косматой, с проплешинами шубе. Шапку бородач надвинул на самые брови.
"Прогонит," – безнадежно подумал Краш.
– Пустите… погреться…
Медведь молчал.
– Холодно…
Медведь шумно засопел, высморкался под ноги. Рыкнул:
– Убирайся! Ишь, проглот…
Краш еле разобрал, что ему сказали. Слишком уж непривычным был выговор. Но главное уразумел – гонят. Тут не ошибешься. Ну и ладно. Ну и пусть.
За слюдяным окошком мелькнула тень. Раздался женский голос: мужчину окликнули из дома. Бородач засуетился, сразу сделавшись меньше ростом, оглянулся на Краша – и шмыгнул в двери. Не медведь – нашкодивший пес. Замычала корова, откуда-то пахнуло свежим хлебом. Живот у Краша прилип к спине, в глазах заплясали искры. Как зверь, жадно раздувая ноздри, он сделал шаг вперед. В доме спорили. Кажется, женщина распекала мужчину на все корки. Но для Краша сейчас существовал лишь хлеб. Ноги подкашивались, он боялся упасть, не дойдя, не дотянувшись…
Хлопнула дверь.
– Эй, малец! Иди сюда, значит… Эй, ты чего?
Мерзлая земля качнулась навстречу, норовя ударить в лицо.
Но медвежьи лапы успели раньше.
…три дня Краш отъедался. Просяную кашу – едва сдобренную салом, похожую на комок сероватого речного песка – уплетал со свистом, аж за ушами трещало. Он бы и добавки попросил, но не решался. А еще – кислая капуста, бобы, хлеб, запах которого едва не свел мальчика с ума. Один раз даже мяса дали… Краш ел и спал: набивал брюхо – и проваливался в блаженное забытье без сновидений. Иногда, просыпаясь, он видел рядом мелкую девчушку – младшую в приютившем его семействе.
– А я знаю, кто ты! – заговорщицки сообщала девчушка. – Ты – принц!
– Какой принц? – шепотом спрашивал Краш.
– Какой, какой… Убёглый.
Она прикладывала пальчик к губам – тайна, мол! – и удирала.
Поначалу Краш думал, что девчушка ему мерещится. Он плохо различал грань между сном и явью, до судорог боясь проснуться – и обнаружить себя замерзающим в лесу под корягой.
– Ты – принц!
– И ничего я не принц, – буркнул однажды Краш.
Вставая с лавки, где ему кинули ворох тряпья, он едва не угодил ногой в отхожую лохань.
– Принц!
– С чего взяла, дуреха?
– Мне бабушка рассказывала!
– Про меня?
– Про принца. На ихнее королевство напали враги, всех ножами убили… А принц сбежал. Он потом долго ски… ска… скотался?
– Скитался?
Слово было из благородных. Краш знал его от отца, который в молодости служил телохранителем у лорда Плимута.
– Скитался! – девочка от радости захлопала в ладоши. – Он был голодненький, его вши кушали… Тебя как зовут?
– Краш.
15 
