очень нудно 
112 
— Поезжай на него, — велел Старый Так одному из своих дружинников, и тот стремительно рванул на эту странную груду мускулов, преградившую путь своею весельной шлюпкой.
Могучий карлик махнул бревном, словно бейсбольной битой, по груди лошади, сразив животное наповал, затем вырвал смельчака из седла и переломил надвое, будто соломинку. Потом он снова замахнулся бревном, словно ракеткой, уставившись в ту точку берега, откуда Старый Так со своей дружиной наблюдал за происходящим.
Трампер вспомнил, как подумал тогда, что остальные воины в этот момент, наверное, наложили в штаны.
Но Старый Так был не таким расточительным, чтобы жертвовать людьми понапрасну. Стоило ему увидеть этого карлу, как он сразу распознал в нем незаменимого телохранителя, поэтому он выслал гонца за подмогой. Это дивное диво нужно было ему живым.
Около двадцати воинов с сетями и острогами в конце концов захватили в плен огромного тролля, перегородившего берег Швуда. Старший из ловцов первым назвал пленника Спрогом. «Da Sprog» в грубом переводе значит «дьявольская гадина», наиглавнейший гад, который изображает дьявола или в образе которого дьявол хромает по земле, — неизменный атрибут их религии.
Но все это оказалось чепухой. Спрог так же легко обучался, как сокол, и скоро был предан Старому Таку не меньше, чем любимый пес Така Ротц. Так что, расставшись со Спрогом и подарив его своему сыну Аксельту, Старый Так продемонстрировал самым наглядным образом свою отцовскую любовь.
Трампер прервал воспоминания о событиях поэмы, задумавшись, в тот ли момент жизни Спрог начал задаваться и считать, будто ему все дозволено. Возможно, это случилось позже, размышлял он, поскольку первые пять лет жизни с Аксельтом Спрог страдал от неадекватности своего положения. Старый Так был менее требователен, и Спрог находил роль хозяйского пса очень удобной. Но Аксельт был ровесником Спрога и имел склонность сближаться со слугами; одним словом, Аксельт любил хорошенько выпить со Спрогом, и Спрог не знал, какоп теперь его статус. Разумеется, он питал к Аксельту глубокую привязанность и сделал бы для него все на свете, но с ним обращались почти как с другом Аксельта, и это сбивало его с толку. Социальное неравенство — тема несущественная в «Аксельте и Туннель», однако здесь она всплывала в своей типично примитивной манере.
Однажды ночью Аксельт и Спрог хорошенько набрались в маленькой деревушке под названием Тит и, покачиваясь из стороны в сторону, побрели домой в замок через сад; по дороге они состязались, кто выдерет с корнем самое большое дерево. Победил, разумеется, Спрог, что, видимо, рассердило Аксельта. Но, тем не менее, они пересекли ров рука об руку, после чего Аксельт спросил у Спрога, не будет ли он против, если Аксельт переспит с его новой женой Флавией. В конце концов, они ведь друзья…
Вероятно, из-за этой просьбы в голове Спрога внезапно и возникла путаница. Ведь он должен был хорошо понимать, что Аксельт мог взять себе Флавию когда угодно, стоило пожелать; и поэтому, видимо, Спрог решил, что, спрашивая его позволения, хозяин как бы наделяет его теми же правами.
К чему Спрог оказался не готов, то есть он не только с радостью позволил Аксельту позабавиться с Флавией, но и сломя голову сам кинулся в королевские покои позабавиться с Аксельтовой Туннель. Однако Аксельт ничего такого ему не предлагал. Совершенно очевидно, что Спрог превратно истолковал ситуацию.
Трампер представил себе, как бедный Спрог катится по лабиринтам коридоров в королевские покои, словно пятифутовый шар для боулинга. Вот тогда-то Спрог и расслабился.
Тут Ральф снова забарабанил в дверь ванной, и Трампер подумал, что надо открыть. Он глянул в книгу, которую держал в руках, почему-то ожидая, что это «Аксельт и Туннель», и с разочарованием обнаружил, что это всего лишь «Роковые телеграммы» Хельбарта. Когда он открыл дверь, Ральф проследовал за телефонным шнуром до раковины. Казалось, он ничуть не удивился, обнаружив телефон именно там; он набрал номер прямо в раковине, прислушался к сигналу «занято» и положил трубку обратно.
«Господи, мне следовало бы вести дневник», — подумал Трампер.
Тем-же самым вечером он попытался начать. После того как они с Тюльпен кончили заниматься любовью, возникли вопросы. В его мозгу всплывали аналогии. Он подумал об Аксельте, взявшем в темноте Флавию, которая поджидала своего толстяка Спрога. Флавия поначалу испугалась, ибо решила, что это Спрог. А Флавия и Спрог давно заключили между собой соглашение: никогда не заниматься любовью, если Спрог пьян, поскольку Флавия опасалась, как бы он не сломал ей позвоночник. К тому же невозможно выразить словами, что за запах исходил от Спрога, когда он надирался до чертиков.
112 
