очень нудно 
89 
— Какие такие люди?
— Господа д'Аржанси и де Монфлери!
С помощью Гийоме Франсуа постепенно восстановил события уже минувшего дня. Он взял Жанну за руку. Ей хотелось плакать, но слезы иссякли.
— Но что делал там твой брат?
— Об этом сказали карты… — прошептала Жанна.
Не лишилась ли она рассудка?
Жанна не слышала, как прозвонили час; она дремала, притулившись у стены. Гийоме спал у прилавка.
Франсуа чувствовал, что и его клонит в сон. Он весь день работал со своим преподавателем, и теперь глаза его сами собой закрывались. Через полчаса и он задремал.
Все вскочили от неожиданно громкого стука в дверь. Жанна вскрикнула. Гийоме бросился к двери и отодвинул засов. Перед ним стоял мальчик примерно его возраста, за которым маячила фигура офицера во главе целого отряда всадников. Мальчик шатался от усталости. Жанна кинулась к нему и крепко обняла.
— Их схватили, — прошептал Дени, — их всех схватили.
Офицер кивнул и обернулся. За ним стояли связанные и опухшие от ударов те трое, которых она видела в доме. Жанна бросилась наружу и, заходясь от ярости, принялась кричать в лицо графу д'Аржанси:
— Завтра дьявол вздернет тебя, шелудивый пес! Завтра тебя живьем съедят крысы! Сдохни, змеиная блевотина! Я приду посмотреть, как ты болтаешься в воздухе возле Шатле! Сдохни!
Она кинулась на него и укусила в плечо. Один из стражников остановил ее и увел в лавку, на пороге которой стояли изумленные Гийоме и Франсуа. Жанна икала и задыхалась. Гийоме дал ей воды и, дождавшись отъезда отряда, снял факел, потушил его, закрыл ставни и дверь.
Наконец Жанна успокоилась. Вконец измученный Дени спал, сидя на табуретке.
— С вашего позволения, хозяйка, я переночую сегодня здесь, — сказал Гийоме.
Жанна кивнула. От крика она совсем потеряла голос.
— Отведи Дени на третий этаж, там есть кровать, — прошептала она.
Франсуа задул свечи, и они поднялись наверх. В эту ночь фениксы не взмоют в небо.
Наутро совершенно разбитый Гийоме все-таки открыл кондитерскую и, как всегда, разведя огонь в очаге, принялся колдовать с маслом, солью и медом. Лишь когда дело дошло до теста, он понял, чего ему стоили все вчерашние передряги. На выручку пришла случайно спустившаяся за молоком кормилица, которая, увидев, что мальчик совершенно измучен, сама замесила тесто.
Жанна все еще спала, словно проглотив один из тех коричневых шариков, которые аптекарь с улицы Сент-Рюстик рекомендовал от бессонницы. Суконщица с улицы Галанд как-то дала два таких своему мужу, а наутро решила, что он помер, и всполошила весь дом. Франсуа уже ушел, запив вчерашний пирожок стаканом ипокраса.[27]
Ну а Дени…
Накануне мальчик, словно куча грязного тряпья, рухнул на кровать. Кровать, сделанную Матье.
Поднявшись около полудня, как после тяжелой болезни, Жанна тут же спустилась вниз к сыну и кормилице. Живой и непоседливый малыш улыбался солнцу, как весенний пион. Жанна взяла его на руки, обняла и приласкала. Это было словно противоядие от всех вчерашних ужасов.
«Он мое единственное достояние», — сказала себе Жанна.
Молодая мать и кормилица обменялись взглядами, в которых читалась покорность судьбе. У обеих были осунувшиеся лица.
— Тот мальчик, наверху… — начала кормилица.
— Дени. Это мой брат. Его увели разбойники, убившие моих родителей. Я нашла его у других негодяев.
— Пресвятая Дева! Так это и вправду ваш брат! Надо попросить отца Мартино отслужить мессу!
Жанна кивнула. Да, сразу, когда она окончательно обретет Дени. Она вспомнила, с какой непреклонной жестокостью мальчик всадил нож в живот кучера. Какое опустошение в детской душе произвели эти два года в компании отъявленных мерзавцев! И тут с невероятным смущением Жанна призналась себе, что сама поступила ничуть не лучше по дороге в замок Боте-сюр-Марн.
Она подумала, что Дени, должно быть, внизу с Гийоме. Но нет, пришлось подниматься на третий этаж.
Он еще спал. Жанна склонилась над ним, и от лица мальчика повеяло воспоминаниями о далеких годах. Лицо было чумазое, но умиротворенное. Жанна погладила волосы Дени. Тот открыл глаза и посмотрел на нее таким долгим и пристальным взглядом, что Жанна испугалась.
— Жанна! — вдруг вскрикнул мальчик, как будто увидел ее в первый раз.
Он обхватил ее шею и заплакал. «Слава тебе Господи, — подумала Жанна, — он остался человеком». И тоже заплакала.
89 
