очень нудно 
90 
Дени поднял голову. Жанна подумала, что у него могут быть вши. Она взъерошила Дени волосы, ничего подозрительного не обнаружила, но не успокоилась.
— Первым делом, Дени, — сказала она, — надо помыться и переодеться. Я отведу тебя в баню, а потом купим тебе одежду.
Этот план пришелся Дени по душе. Жанна показала ему чулан и сказала, что подождет его внизу. Через несколько минут они вышли из дома. В окошечке бань Патриарха, тех самых, куда она когда-то — уже когда-то! — послала Матье, Жанна заплатила за Дени и попросила прислать к ней мальчика из банной прислуги. Когда тот явился, девушка дала ему монетку и попросила отдраить брата, как новенький медяк. Дени попал в баню впервые в жизни, ибо в Нормандии мылся в ручейке Ла-Кудрэ. А потом… Жанна велела особенно тщательно вымыть волосы.
— Мылом и камфорой!
Она вернется через час, предупредила Жанна и внимательно посмотрела на ноги Дени, чтобы прикинуть размер башмаков.
Потом она отправилась к торговцу, чья лавка была неподалеку, и описала ему своего брата. Жанна купила белье, штаны, рубаху из тонкой ткани, красную подбитую куртку, синий плащ и башмаки того фасона, который назывался «догони ночь». Забрав все это, Жанна вернулась к бане.
Юный банщик привел Дени. Оба сверкали, как новенькие монетки.
— Вот видите, он словно заново родился! — сказал банщик.
И это было истинной правдой. Вместо толстого слоя грязи Жанна снова увидела бледную и почти прозрачную кожу брата, к которой она привыкла с детства. И пахло от него чистотой.
— Он меня всего выскоблил! — воскликнул Дени.
Жанна протянула ему сверток с одеждой и велела надеть белье, штаны, рубаху и башмаки, затем куртку и плащ. Дени был невероятно горд и красив как ангел. Брат и сестра отправились к цирюльнику, где Дени постригли. Когда они вернулись в лавку, Гийоме при виде их вытаращил глаза.
— Да ты настоящий сеньор! — сказал он.
Но самое трудное Жанне еще предстояло. Выслушать рассказ брата. И рассказать самой.
— Их было пятеро. Пятеро англичан. Солдаты. У них и оружия не осталось. Сломанный кинжал — и все. Я знаю, что это были лучники. У всех были колчаны, но только два лука. Они бежали и появились словно из-под земли. Сразу схватили большой нож, которым мать как раз нарезала сало. Она ведь ждала тебя с грибами. Солдаты спросили, где она припрятала денежки. Мать сказала, что мы бедняки и едва сводим концы с концами. Они не поверили. Тут вернулся с поля отец. Они схватили его и связали. Спросили, где деньги. Он велел им убираться к черту. Тогда они перерезали ему горло.
Жанна сглотнула. Гийоме слушал вытянув шею. Лавка была заперта. Ужин был готов, и стол накрыт на этаже Жанны.
— Мать закричала, зарыдала. Я зажмурил глаза. Я тоже кричал и плакал. Они пригрозили, что тоже перережут мне горло. Мать рухнула на колени и молилась. Один из мерзавцев схватил ее за волосы. В руках у него был нож, которым зарезали отца. Он сказал, что это ее последний шанс, потом бросил ее головой в очаг. Я кричал, пытался вырвать нож из его рук, убежать. Они поймали меня. Потом раздался страшный крик. Когда я открыл глаза, матушка лежала с перерезанным горлом. У нее горели волосы.
Нелегко было заставить его продолжать. Целых два дня он не желал ни о чем говорить. Жанна все понимала и убедила его, только сказав:
— Я тоже имею право все знать.
Лишь на третий день, когда они возвращались с могилы Бартелеми, Дени неохотно пробурчал:
— Хорошо, когда придем домой, я все расскажу.
Присутствие Гийоме, почти ровесника, казалось, придавало ему уверенности. Дени продолжил рассказ:
— Они были голодны. Они отыскали лестницу и поднялись на сеновал, но там ничего не нашли. Они не знали, что в доме есть погреб, а я им не сказал. Они съели весь суп, хлебали прямо из котелка. Они съели весь хлеб из ларя и выкинули его на улицу. Еще и ссорились из-за хлеба. Главным был самый старый из них, тот, кто держал нож. Они повели меня в лес. Я упирался. Человек с ножом угрожал мне. Они говорили, что найдут кому меня продать. Мы пришли к лесу Тюри. Есть было нечего. Я уже падал от усталости и думал, что вот-вот умру. Я боялся волков. Они спали по очереди, двое всегда сторожили. На третью ночь они украли на хуторе яйца и кур. Зарезали кур и велели мне ощипать их, но побоялись дать нож, чтобы вынуть внутренности. Человек с ножом сам выпотрошил их и развел огонь. Я сварил кур и испек яйца в золе. Я, как учил отец, наблюдал за солнцем. Мы шли все время на запад.
90 
