очень нудно 
208 
Все содрогнулись, и гул возобновился.
Гней Октавий Рузон поднялся на ноги и посмотрел на братьев Цезарей и верховного понтифика Сцеволу так, как, должно быть, глядела кошка, после того как сожрала черного дрозда в храме.
– Я думаю, сенаторы, что нам следует отправиться на форум и с трибуны рассказать всем, что случилось. И попросить совета. После чего мы продолжим заседание сената.
История Мерулы и предсказание Куллеола произвели неизгладимое впечатление на собравшихся, они выглядели испуганными и трепещущими, особенно после того, как Мерула дал свою интерпретацию происшедшего, а Октавий объявил о своем желании добиваться изгнания Цинны и шести трибунов плебса. Никто не посмел возразить.
Воспользовавшись этим, Гней Октавий Рузон после короткой паузы повторил свое требование относительно Цинны и плебейских трибунов.
Затем поднялся верховный понтифик Сцевола и начал говорить:
– Принцепс сената, Гней Октавий, отцы-основатели! Как вы все знаете, я один из главных истолкователей римских законов, который к тому же и составлял их. По моему мнению, не существует законного способа отстранения консула от должности, прежде чем истечет срок его полномочий. Однако можно добиться почти того же с помощью религии. Мы не можем сомневаться, что Юпитер выразил нам свое мнение двумя различными путями – через своего жреца и через старика, которого мы знаем как заслуживающего доверия прорицателя. Рассматривая эти два, почти одновременных события, я предполагаю, что Луций Корнелий Цинна совершил кощунство. Это не отнимает его консульской должности, но вызывает к нему религиозную ненависть, что лишает его возможности выполнять консульские обязанности. То же самое относится и к трибунам плебса.
Октавий счел за лучшее не вмешиваться; казалось, что Сцевола хотел сделать что-то еще. Однако это «что-то» не позволяло вынести Цинне смертный приговор – а ведь это было целью Октавия. Цинна должен быть окончательно устранен!
– Именно flamen Dialis был свидетелем событий в храме Юпитера. Он также является личным жрецом Великого Бога, а его должность настолько стара, что даже предшествует царям. Он не имеет права входить в соприкосновение со смертью, не имеет права руководить войной и касаться тех субстанций, которые связаны с оружием войны. Таким образом, я предлагаю, чтобы мы утвердили Луция Корнелия Мерулу, flamen Dialis'a, консулом-опекуном не вместо Луция Цинны, но, скорее, чтобы сохранять эту должность. В таком случае, старший консул Гней Октавий не окажется без коллеги. Кроме того, во время войны в Италии, когда обстоятельства препятствовали подобной практике, ни одному человеку не позволялось быть консулом единолично, без коллеги.
– Я согласен с этим, Квинт Муций, – кивнул Октавий. – Позволим flamen Dialis'y сидеть в курульном кресле Луция Цинны в качестве его хранителя! Теперь я предлагаю, чтобы сенат проголосовал за эти два, тесно связанных решения. Те, кто за то, чтобы рекомендовать центуриальной ассамблее, во-первых, объявить Луция Цинну и шесть плебейских трибунов совершившими святотатство и изгнанными из Рима и всех римских земель; и, во-вторых, утвердить flamen Dialis'a консулом-опекуном, пожалуйста, встаньте от меня справа. Те, кто против, – слева. А теперь, будьте добры, давайте разделимся.
Сенат последовал этой двойной рекомендации без единого протестующего возгласа, и центуриальная ассамблея, состоявшая почти из одних сенаторов, собралась на Авен-тине снаружи pomerium'a,[69] но внутри городских стен – никому не хотелось проводить это собрание на пропитанной кровью земле. Все эти меры были утверждены законом.
Старший консул Октавий объявил, что он удовлетворен, и управление Римом продолжалось уже без Цинны. Но Гней Октавий не сделал ничего, чтобы укрепить свои позиции или защитить Рим от официально провозглашенных святотатцами беглецов. Он не собрал легионы, и даже не написал своему начальнику, Помпею Страбону. Разгадка этого заключалась в том, что Октавий слепо поверил в поспешное бегство Цинны и шести его трибунов, которые, как он полагал, поспешат присоединиться к Гаю Марию и восемнадцати другим изгнанникам на африканском острове Церцина.
Глава 6
Однако Цинна вовсе не собирался покидать Италию. Не собирались этого делать и шесть плебейских трибунов. После того, как они бежали от побоища, устроенного в лагере Марция, захватили с собой вещи и деньги и собрались у дорожного столба на Аппиевой дороге снаружи Бовилл. Здесь они решили, что делать дальше.
208 
