108 
Педро Орсе сказал ему: Здравствуйте, Здравствуйте, эхом отозвался тот, и уши обоих зафиксировали знакомый акцент, южный, андалусийский выговор. Однако страннику с ломтем хлеба в руке странным и подозрительным показалось появление в этой глуши, вдали от всякого жилья, человека и собаки, будто вылезших из летающей тарелки, а потому он, на всякий случай и не стараясь, чтобы это осталось незамеченным, придвинул поближе окованную железом палку, лежавшую на земле. Педро Орсе не мог не обратить на это внимания, да тот и не таился, его, должно быть, привел в замешательство неподвижный, опустивший голову и внимательно глядящий на него исподлобья пес. Не бойтесь, он не кусается, то есть кусается, конечно, но никогда не трогает тех, кто не замышляет дурного. Откуда это собаке знать, кто что замышляет? Вопрос хорош, я и сам бы хотел знать, не только откуда пес это знает, но и откуда он сам взялся, однако ни я, ни спутники мои ответа пока не нашли. Я думал — вы один и живете где-то в здешней округе. Да нет, мы с друзьями странствуем, у нас такой тарантас, «галера» называется, пустились в путь из-за всех этих происшествий и все никак с пути этого не свернем. По выговору судя, вы, должно быть, андалусиец. Точно так, я из Орсе, что в провинции Гранада. А я — из Суфре, что в провинции Уэльва. Очень приятно. Очень приятно. Я присяду, если не возражаете? Сделайте одолжение, и вот, не угодно ли, жаль, кроме этой черствой краюхи, больше нечего вас угостить. Благодарствуйте, я сыт, недавно пообедал с моими спутниками. А кто они, ваши спутники? Двое моих друзей и их, ну, вроде жены, они сами и одна из женщин — из Португалии, а другая женщина — галисийка. Как же это вас всех судьба свела? Ох, это долгая история, в двух словах не расскажешь.
Встреченный, видно, понял, что не настаивать не следует, и сказал: Вот сижу и думаю, каким же это манером занесло меня из Уэльвы сюда. В наши времена мало кто остается на прежнем месте. Сам-то я из Суфре, у меня там все семейство — уж не знаю, застану ли кого — а когда прошел слух, будто Испания отделяется от Франции, я решил пойти взглянуть своими глазами. Да не Испания, а весь Иберийский полуостров. Может, и так. И не от Франции он отделился, а от Европы, это вроде бы одно и то же, разница, однако, есть. Ну, в таких тонкостях я не разбираюсь, но вот пошел взглянуть. И что же увидел? Да ничего — дошел до самых Пиренеев, а увидел только море. Мы тоже ничего, кроме моря, не увидели. Не увидел я ни Франции, ни Европы, а мое мнение такое, что если чего нет, то, значит, никогда и не было, и зря, выходит, я только время потерял и труды впустую потратил, не говоря уж про благие мысли, а ведь сколько сотен миль протопал в поисках того, чего нет. Тут вы немного ошибаетесь. В чем же? Пока полуостров не отделился, Европа-то все-таки была, была граница, разумеется, ходили через неё люди взад-вперед, португальцы и испанцы — туда, а иностранцы — к нам, разве вы никогда не встречали туристов в своей Уэльве? Отчего же, встречал иногда, да только там у нас смотреть нечего. Ну, так вот, это и были приезжие из Европы. Не знаю, не знаю, покуда я жил в Суфре, никакой Европы не видел, а теперь из Суфре уехал и опять же никакой Европы не вижу, в чем разница? На Луне же вы тоже не были, а она-то ведь существует. Да ее-то я вижу, хоть она и ходит теперь по небу как-то чудн(, но все равно — вижу. Зовут-то вас как? Роке Лосано, к вашим услугам. А меня — Педро Орсе. Вы, стало быть, со своим городком — тезки. Нет, я родился не в Орсе, а в Вента-Мисене, поблизости. Вот теперь припоминается мне, что когда только выехал я из дому, повстречались мне двое португальцев и спросили дорогу на Орсе. Может, это те самые и есть? Любопытно было бы узнать. Пойдемте со мной, удостоверитесь. Что ж, если приглашаете, не откажусь, а то я уж столько времени все один да один. Ну, тогда поднимайтесь, только потихоньку, осторожненько, чтобы пес не заподозрил вас в недобрых намерениях, а палку не трогайте, палку я вам потом дам. Роке Лосано перекинул через плечо свою котомку, потянул осла за узду, и они двинулись, и пес занял свое место у ноги Педро Орсе, наверно, так и должно быть: где человек, там и меньшие его братья — попугай сидит на плече, змея обовьется вокруг запястья, жук-скарабей пристроится на лацкане, а вошка — в волосах, могли бы мы ещё добавить, если бы эта кровососущая вторичнобескрылая не принадлежала к презренному сословию паразитов, которыми гнушаются даже другие насекомые, хотя, с другой стороны, разве же виновата она, что такой создал её Господь?!
108 
