очень нудно 
186 
— А какие методы вы используете? — спросил Эмиль.
— Я не уверен, что правильно понял ваш вопрос, — ответил Фонсетт, — Но в любом случае для объяснений потребовалось бы много времени. Говоря коротко, мы не психоаналитики, мы психиатры. Мы не строим предположения на основе сновидений пациентов или на пережитых ими в детстве стрессах…
— Значит, вы пичкаете их лекарствами.
— Это отчасти входит в наши методы лечения. Я понимаю, что вы достаточно сведущи, чтобы испытать тревогу при упоминании о лекарствах.
— Да, я встревожен, — сказал Эмиль, — Я совсем недавно познакомился с этим умным и здравомыслящим человеком, и мне не верится, что он нуждается в вашем лечении, каким бы оно ни было.
— Верно, верно, — согласился Кеннет Ратбоун, — Подозреваю, что я знаю его лучше всех присутствующих и могу сказать, что еще не встречал таких отличных парней, причем на редкость разумных…
— Конечно, вы понимаете, он же буддист, — вставила Джоан, которой уже давно хотелось высказаться, — он духовная личность, что-то вроде святого человека. Ему не нужны доктора! Скорее вы нуждаетесь в нем, а не он в вас!
— Да, и более того, есть такие духовные основы, — поддержал ее Эмиль, — которых вы, ученые, не понимаете, и именно такие глубочайшие проявления приносят человеку покой.
— Значит, он сказал вам, что стал буддистом! — снисходительно промолвил Фонсетт, ни в коей мере не смущаясь враждебным тоном своих критиков, — Что ж, он действительно поверхностно ознакомился с буддизмом во время одной из деловых поездок в Японию. Кстати, помимо мясника в его ведении еще и торговля рыбой, как он не успел вам сообщить! Я согласен с вами (он кивнул Эмилю) в том, что на нашей планете существуют серьезные духовные основы. Буддизм является глубоким учением, и для постижения его требуется много времени. Быстро полученные представления о нем неизменно бывают поверхностными, а в таком случае ум, склонный к фантазиям, должен пребывать на совершенно нереальном уровне. Вы обвиняете меня в спешке, но сами вы все, как мне кажется, сделали поспешные выводы! Питеру на редкость быстро удалось собрать много новых друзей! Он, очевидно, устал от общества промышленных магнатов. А вы все с завидной скоростью приняли его в свой дружеский круг. Вот вы, что вы думаете о нем? — спросил вдруг Фонсетт Клемента.
Клемент ожидал такого вопроса, хотя не мог придумать никакой причины, по которой спросили именно его.
— Мне очень жаль Питера, — тихо ответил он.
— Понятно, но что вы о нем думаете?
— Я не настолько хорошо его знаю, чтобы иметь ясное представление. Как и все остальные, я полагаю, что он в некотором роде замечательный человек.
— В некотором роде… в каком же роде? Неужели вы ничего больше не можете сказать? Ваше мнение интересует меня.
— Нет, я не могу сказать больше! — Клемент помедлил и резко добавил к своему собственному изумлению: — Ох, идите вы к черту!
— Хорошо сказано, приятель, — заметил Ратбоун.
— Я думаю, что он добрый человек, — вдруг вклинилась Мой, стоявшая в стороне от окруживших Фонсетта критиков.
Послышались одобрительные возгласы.
— Мой права, — согласилась Кора Брок, — он похож на праведника!
— Мне вовсе не хочется обижать чьи-либо чувства, — продолжал Фонсетт, — но заявления такого рода, которые люди зачастую склонны делать, почти всегда порождены излишней романтичностью. Много ли нам известно о человеческой натуре, много ли каждому из нас известно о самом себе? Мы, ученые, знаем в нашей конкретной области довольно много. Но любые так называемые моральные или религиозные понятия являются по природе своей весьма неопределенными. Эта особенность является главной и неотъемлемой чертой человеческой натуры. Религия связывается с присущим уму творческим воображением, она связывается и с сексуальными способностями. Это, разумеется, широкие обобщения. Но я предполагаю просто, что все вы, по различным тайным мотивам, предпочли бы выбрать Питера, о котором почти ничего не знаете, вашим гуру, вашим духовным наставником!
— Гмм, а что, собственно, плохого в сексе? — удивилась Джоан. — Он дает свободу, дает жизнь, нечто вроде пасхального воскресенья. Мы все приобщились к пище богов, побывали в аду, воскресли и спаслись, мы стали прекрасными, и поэтому мы любим Питера, и поэтому мы нуждаемся в нем, великий дух должен получить свободу!
— Так и есть! — воскликнул Ратбоун, — Мы нуждаемся в нем, вы забираете его от нас, а мы придем и освободим его!
186 
