очень нудно 
182 
— Да, конечно, — ответил Питер, — Мне самому следовало подумать об этом, надо пригласить их.
Тесса, открыв входную дверь, запустила внутрь очередную порцию морозного воздуха. На улице шел снег. В гостиной слышали, как Тесса пригласила в дом Джонатана и Майкла и препоручила их заботам миссис Келлоу и Пэтси. Вернувшись, Тесса села на пол возле Сефтон, отказавшись от предложенного ей стула. Двери гостиной и кухни закрылись. Но двое гостей остались в холле. Харви, который сильно перебрал фирменного коктейля перед ужином, да и за ужином постоянно осушал быстро наполняемый заново бокал, вновь почувствовал непреодолимую сонливость. С тех пор как Питер обработал его ногу, Харви испытывал общую, но приятную усталость. За ужином, после первого же умного разговора, он вдруг обнаружил, что его глаза слипаются, но тогда Эмиль незаметно пихнул его локтем. Сейчас, уже совсем засыпая, он смог дойти только до холла. В дальнем конце, под лестницей, Харви еще раньше приметил большое кресло с высокими боковинами, похожее на удобную закрытую кабину, вероятно, старый портшез, обитый изнутри плотной материей. Когда остальные удалились в гостиную, он добрался до этого кресла, уютно свернулся в нем и уснул. Вторым отступником оказалась Мой. Как только раздался тот запоздалый звонок от входной двери, она мгновенно испытала отвратительное, леденящее душу предчувствие. Она не могла больше ни есть, ни пить, а сидела за столом, вся дрожа, краснея от ужаса и какой-то смутной неловкости. Мой поняла, что должно произойти нечто ужасное, что нечто ужасное уже произошло, что какое-то злодеяние уже свершилось. Когда все покинули столовую и поспешили в гостиную, она задержалась, не в силах заставить себя войти туда. Она стояла у стены, глядя, как Тесса впускает Джонатана и Майкла. Потом дверь гостиной закрылась. Когда миссис Келлоу спросила ее, не хочет ли она пойти и посидеть на кухне, девушка вежливо отказалась. Дверь на кухню тоже закрылась, и из-за нее тут же донеслись оживленные голоса миссис Келлоу и Пэтси, которые принялись усердно потчевать Джонатана и Майкла винами и закусками. Мой заметила отступничество Харви, она даже заглянула под лестницу и увидела, как тот свернулся в портшезе, точно впавший в спячку медведь. Вернувшись к двери в гостиную, Мой прислушалась, потом уселась на кресло в холле и прижала ладони к теплому лазуритовому ожерелью.
Когда все гости, покружив по комнате, наконец нашли себе места, поднявшийся с дивана Питер продолжил:
— Позвольте мне еще раз выразить сожаление по поводу того, что наша радостная, а для меня особенно радостная встреча была нарушена таким совершенно неожиданным образом. Мне думалось, что такой визит когда-то должен состояться, но я не ожидал его так скоро и ничего сам не подстраивал. Позвольте мне пояснить. Полагаю, что все здесь присутствующие знакомы отчасти с моей недавней историей, как я получил почти смертельный удар по голове в связи с ошибкой профессора Лукаса Граффе. После этой травмы я побывал в разных госпиталях и в конце концов оказался в клинике, возглавляемой доктором Фонсеттом, который и посетил меня сегодня вечером, желая, чтобы я вернулся к нему для возобновления курса лечения. Я согласился с его желанием. Должен сказать и даже подчеркнуть то, что доктор Фонсетт и его коллега доктор Ричардсон спасли мне жизнь, спасли мой рассудок, и моя благодарность им безгранична, я в неоплатном долгу перед ними. Когда я почувствовал себя достаточно хорошо, я тайно покинул клинику. Меня подвигло на этот неблагодарный шаг острое желание навестить профессора Граффе, то есть Лукаса, и обсудить с ним то непонятное нападение, вызвавшее у меня определенное чувство недовольства. Между тем Лукас исчез, и мне пришлось довольно долго дожидаться встречи с ним. До недавнего времени мне не хотелось жить в этом доме, и меня приютил мой друг Кеннет Ратбоун в своем «Замке». Мне пришлось пойти на это, поскольку я боялся, что доктор Фонсетт найдет меня и настоятельно потребует моего возвращения в клинику. В свое время Лукас появился, и мы с ним несколько раз побеседовали. Я должен сказать, как некоторым уже известно, что мне сильно хотелось потребовать от Лукаса не только прояснения ситуации, но и реституции. Поначалу мстительная ярость полностью завладела моими мыслями. И в то же время я чувствовал себя очень несчастным, постоянно осознавая наличие серьезных провалов в памяти. Это ощущение вызывало гораздо больше неодолимых мучений, чем обычная забывчивость, словно канула в Лету большая часть моей личности. Однако с помощью добрых друзей, особенно Беллами, мне удалось восстановить утраченную, наиболее ценную часть моей души, и она дала мне силы победить приступы мстительности и помириться с Лукасом. Это стало своеобразным достижением или нежданной удачей, ценность которой для меня чрезвычайно высока. В моем новом душевном состоянии я также решил перестать скрываться, покончить в известном смысле с обманчивой жизнью и вернуться в этот дом.
182 
