очень нудно 
149 
– Да, с нами все в порядке, – перебил его Бен. – Давай-ка лучше обсудим наши планы.
– Я думаю, для начала нам надо определить, есть ли у нас земля под ногами.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то. Я только что говорил с одним шведом. И он сказал, что разговор у короля с бей-черт-его-знает-кем состоялся не самый дружественный. По-видимому, его шведское величество неожиданно ворвался к турецкому монарху весь в грязи, крови и конском поту.
– Не может быть!
– Как раз и может! И потребовал, чтобы турок остановил вывод из города своих кораблей. Еще он требовал от него остаться и драться с русским царем. Бей отказался и стремительно покинул город сегодня утром, как и предупреждали нас янычары.
– Но янычары-то здесь остались?
– Остались и ждут, что скажет им Карл.
– Да, Хасим что-то такое говорил об этом. Когда и где состоится эта встреча?
– Да через час в этом самом доме. Вот тут-то мы и выясним, есть ли у нас почва под ногами. И вот еще что: появились кое-какие новости о русских кораблях.
– И какие же?
– Дня через три они уже могут быть в Венеции.
Бен отвернулся к окну и уставился на воду:
– И что тогда? – Все теперь зависит от того, что решится здесь через час.
– А о Ньютоне ты что-нибудь слышал?
– Да, сказки всякие про летающую лодку. Янычары взяли в осаду какой-то остров. Будто бы он там приземлился. Но, кажется, сэр Исаак прихватил с собой одну из своих эгид, сквозь которую никто к нему не может прорваться. Это все, что слышали мои уши.
– И ничего о Ленке?
– Ни единого слова.
– Я должен увидеть Карла.
– До собрания, я думаю, это невозможно.
– Ну, тогда на собрании, – проворчал Бен. – Мы должны там быть.
6
География
Петр неотрывно смотрел в окно, проделанное в полу его каюты, зачарованный красотой проплывающей под ним земли. Его поражало буквально все. Когда вдруг удавалось разглядеть тот или иной объект, от этого общая картина делалась узнаваемой. Особенно приковывали к себе внимание реки. К каждой живой реке обязательно примыкали две или три мертвые – эти заброшенные каналы представляли собой призрачное подобие рек, в которых то там, то здесь еще стояла вода, но в большей части русла осушили, перекопали и засеяли. Селения и поля тянулись вдоль воды и тоже напоминали своего рода каналы.
Он знал, что реки время от времени меняют свои русла, особенно после больших наводнений и сноса плотин. Но наблюдение этих картин с высоты заставляло понимать, что смена русла не просто некая случайность, а процесс, повторяющийся неизменно и регулярно с самого первого дня творения. Ему захотелось узнать, что же сталось со старыми городами, некогда располагавшимися вдоль этих мертвых рек. Исчезли люди вместе с городами или переселились на новые места? Он прищурился, размышляя, какой из всего этого можно сделать вывод.
«Вот где должна поработать научная мысль, – подумал он, – воздушные корабли открыли ворота в мир непознанного». Практической стороной дела могло бы стать составление новых карт, а с хорошими картами можно и войну легко выиграть, и границы правильно устанавливать, и торговые пути прокладывать. А с точки зрения познания чудесного, так здесь и вообще не существует пределов. Про себя он решил, что создаст отдельную коллегию философов, целью которых будет изучение Земли с воздуха. И он улыбнулся, представив исследовательский корабль, который он построит, и те уголки Земли, куда он отправится, – на самый край света, а возможно, и дальше. И в историю царь Петр войдет не просто как первый император России, но и как отец науки Нового времени.
Стук в дверь прервал его мечтания.
– Войдите, – сказал царь.
Дверь открылась, и вошел человек лет тридцати, с серыми глазами, его округлый, мягкий подбородок скрывала рыжеватая двухнедельная щетина.
– Входи, капитан Андроков, – тихо сказал Петр.
– Благодарю, господин капитан.
Петр уселся в кресло и указал на такое же напротив:
– Присаживайся.
Капитан Андроков сел, лицо его выражало беспокойство.
– Капитан, ты хорошо служил мне и России. Особенно я запомнил смелость, проявленную тобой в Пруссии.
– Благодарю вас, господин капитан.
– Я уверен, что ты любишь свою страну.
– Надеюсь, я не давал вам повода в этом сомневаться, господин капитан.
Петр почувствовал раздражение, и лицо его судорожно дернулось, отчего раздражение только усилилось. Как он ненавидел этот свой недостаток! Когда он вновь заговорил, голос его уже не был тихим и спокойным, как вначале:
149 
