очень нудно 
148 
Он достает квадратный футляр, щелчком раскрывает его и вынимает плоскую черную штуковину.
– Это компьютерный вирус, самый лучший из всех, что я вырастил в домашних условиях.
Второй раз за последние два дня мне дарят компакт-диск.
– Э-э… спасибо. Мне еще никто не дарил вирусов.
Аи что-то бормочет про себя, потом говорит в полный голос:
– Если вирус попадает в больничные компьютерные системы, он подвергает риску жизни людей. Вы об этом не думали?
Суга кивает и отхлебывает чай:
– Виртуальные исследователи знают про этическую ответственность, вот. Мы запускаем призраки в системы, а не занимаемся тупым варварством. Мы растем. Больше шестидесяти пяти процентов хакеров высокого полета, которые исследуют высокотехнологичные системы, соблюдают этические принципы.
Аи кидает на Сугу недобрый взгляд:
– А более восьмидесяти пяти процентов любой статистики высасывается из пальца.
Суга не сдается:
– Вот, например, этот вирус – «Почтальон», как я его назвал – он доставляет ваше сообщение на каждый адрес в адресной книге того, кому вы его посылаете. Потом он сам себя копирует и отправляет себя по всем адресам из их адресных книг, и так далее, девяносто девять раз. Ловко, правда? И совершенно безобидно.
Судя по всему, убедить Аи ему не удалось.
– Рассылать бессмысленные послания десяткам тысяч человек не кажется мне особенно этичным.
Суга светится отцовской гордостью.
– Совсем не «бессмысленные»! Миякэ может разослать любую радостную и мирную весть сотням тысяч пользователей. Это не такая вещь, которую я могу взять с собой в Техас, раз уж Саратога настолько засекреченное место, вот, а просто выбросить его мне жалко.
Суга уходит, я доедаю салат и режу на десерт дыню. Спускаюсь, чтобы угостить Бунтаро, который кивает головой на потолок и вопросительно сгибает мизинец. Я притворяюсь, что не понимаю. И речи быть не может о том, чтобы попытаться приударить за Аи. Наши отношения еще не определились. Так я себе говорю. Она освобождает место на столе.
– Пора колоть инсулин. Хочешь посмотреть или тебя тошнит, когда игла протыкает кожу?
– Хочу посмотреть,– лгу я.
Она достает из сумочки аптечку, готовит шприц, дезинфицирует руки и спокойно вонзает иглу себе в предплечье. Я вздрагиваю. Она наблюдает, как я наблюдаю за ней, а инсулин тем временем вливается ей в кровь. Внезапно я чувствую прилив смирения. Приставать к Аи – это все равно что кричать цветку, чтобы он рос быстрее,– так же грубо. К тому же если бы она отвергла меня, мне пришлось бы покончить с собой с помощью микроволновки.
– Итак, Миякэ,– говорит Аи, когда игла выскальзывает обратно.– Каков твой следующий шаг?
Я с трудом сглатываю.
– Э-э… что?
Она промокает капельку крови кусочком стерильной ваты.
– Теперь, когда ты передумал искать отца, ты останешься в Токио?
Я встаю и начинаю вытирать сковородку.
– Я… еще не знаю. Прежде всего мне нужны деньги, поэтому я, наверное, останусь в «Нероне», пока не подвернется что-нибудь получше… Я хочу показать тебе пару писем, которые прислала мне мать.
Аи пожимает плечами.
– Хорошо.
Я смахиваю с полиэтилена крошки льда; она читает. Заканчиваю с посудой и принимаю душ.
– Ты долго был в душе.
– Э-э… когда я встаю под душ, мне кажется, что я вернулся на Якусиму. Теплый дождь.– Я киваю на письма.– Что ты о них думаешь?
Аи аккуратно вкладывает письма обратно в конверты.
– Я сейчас думаю, что же я о них думаю.
«Фудзифильм» показывает десять часов. Нам пора идти – Аи хочет успеть домой до того, как бары закроются и возможные преследователи разбредутся по улицам, а мне нужно быть на работе к полуночи. Внизу Бунтаро жует «Принглз» и смотрит фильм, полный киборгов, мотоциклов и сварщиков.
– Как салат? – спрашивает он так невинно, что я готов его убить.
Киваю на экран:
– Что смотришь?
– Проверяю два закона кинематографа.
– Какие?
– Первый закон гласит: «Любой фильм, название которого заканчивается на «-атор», ничего не стоит».
– А второй?
– «Качество любого фильма находится в обратной зависимости от количества снятых в нем вертолетов».
– В каком-то смысле,– говорит Аи, когда мы приходим на станцию Кита-Сэндзю,– я хотела бы, чтобы ты не показывал мне этих писем.
– Почему?
Аи позвякивает монетами.
– Не думаю, что тебе понравится то, что я действительно думаю.
148 
