очень нудно 
74 
Мюриель повернулась и стала подниматься по ступеням. Она вошла в свою комнату, включила свет и чуть не закрыла дверь перед носом Лео. В комнате было ужасно холодно. Здесь редко разводили огонь, так как большую часть времени Мюриель проводила у Элизабет. Она села на кровать и закрыла лицо руками.
— Что случилось, Мюриель?
— Ничего. Что ты хотел сказать?
— Ну, две вещи. Во-первых, я должен признаться, что попал в ужасную переделку. Дело в том, что… старик Маркус… ну, ты, наверное, уже догадалась, что я ходил к Маркусу за деньгами, чтобы выкупить эту проклятую икону. Но дело не в иконе. Я сказал Маркусу, что я помолвлен. Следующее, что он видит — нас с тобой, возящихся на полу. Но это наименьшая из моих проблем. Я почувствовал вину перед стариной Маркусом, так как действительно привязан к старому дураку, но не могу стать его рабом. Это было ужасно. Помнишь, я сказал, что отдам ему семьдесят пять фунтов, но потом решил, что этого недостаточно. Я должен отдать ему всю сумму, которую ему придется заплатить за икону. В итоге знаешь, что я сделал? Занял двести двадцать пять фунтов у той пожилой дамы, о которой тебе рассказывал. Так что теперь я по горло завяз в отношениях с ней. Что ты думаешь обо всем этом?
Мюриель слушала Лео вполуха. Скоро вернется Юджин, он будет держать ее в своих объятиях и заставит ее думать, чувствовать и снова стать цельным человеческим существом. Она рассеянно сказала Лео:
— Это не очень важно.
— Что? Это ужасно важно, это унизительно. Разве ты не собираешься отделать меня за это? Я поступил ужасно!
— Почему я должна тебе верить? Ты так много лгал, твои слова мне не интересны.
— Мюриель, я сейчас не лгу, клянусь.
— Хорошо, о чем еще ты хотел сказать? Я спешу.
— О, хорошо. Оставим это. Просто я должен рассказать тебе. Второе, о чем хотел сообщить тебе, — это то, что я влюбился в тебя.
— Что ты сказал?
— Я ВЛЮБИЛСЯ В ТЕБЯ.
— Не кричи.
Мюриель встала и подошла к окну. Проходя по комнате, она увидела через приоткрытую дверцу углового буфета маленькую голубую бутылочку со снотворными таблетками. Слегка раздвинула занавески. Оконное стекло изнутри покрылось морозным узором, тонким, как папиросная бумага, а за ним — тьма. Она вздрогнула. Страстное желание увидеть Юджина переполняло ее, как и стремление обрести место, где она могла бы поплакать. Она тяжело вздохнула и прижалась головой к стеклу. Твердые крупинки холодного инея впились ей в лоб.
— Кажется, ты не очень-то довольна, — заметил Лео. — Но это всецело твоя вина. Ты взволновала меня рассказами об этой девушке. А затем все закончилось таким фиаско, да еще заявился старик Маркус. А что ты увидела через щель в стене? Ты была полна решимости не дать мне посмотреть.
— Я же сказала тебе, — ответила Мюриель, — она была раздета. Ну, не совсем раздета, на ней был хирургический корсет.
— Что?
— У нее болит спина, и она вынуждена носить своего рода металлический футляр, который поддерживает ее позвоночник.
— Почему ты не рассказала мне об этом раньше?
— Думала, это может оттолкнуть тебя.
— Это оттолкнуло бы меня. Кроме того, я не влюблен в нее, не так ли? Я мог бы возбудить дело против тебя.
— Я ввела тебя в заблуждение, — сказала Мюриель. — Извини. В действительности она даже не очень красивая.
— Я не понимаю тебя, Мюриель. Большинство девушек старается удержать парней для себя, а ты хотела отдать меня. Так или иначе, ты получила меня теперь. И что ты будешь со мной делать?
Мюриель повернула голову. Казалось, ее лоб начал примерзать к окну. Она сделала шаг назад. Ледяная вода стекала ей на глаза. Она вытерла лицо рукой и посмотрела на Лео. Он стоял сгорбившись в своем пальто с высоко поднятым воротником, глубоко засунув руки в карманы. Его нос покраснел от холода, а маленькая, как будто покрытая мехом, головка, высовывалась из воротника, как животное, выглядывающее из норы. Ноги в узких выцветших джинсах казались слабыми и тонкими, как у паука. «Какой он маленький», — подумала Мюриель и сказала:
— На самом деле ты не влюблен в меня. Забудь об этом. На минуту воцарилось молчание. Мюриель неловко терла свой замерзший лоб окоченевшей рукой. Лео медленно, низким голосом произнес:
— Кажется, ты не совсем поняла меня. Это серьезно. Что за идиотизм, подумала Мюриель. Она едва могла сосредоточиться и с трудом произнесла:
— Извини, я не могу любить тебя. У меня достаточно своих забот. Ты слишком молод. И я люблю другого…
74 
