Последние отзывы

  233  

— Да, я понимаю, — язвительно усмехнулся Базил. — Мы встретим Цезаря, скажем, на Священной дороге, среди тысячи его клиентов, раздвинем это море людей, не спеша подойдем к нему и скажем: «Ave, Цезарь, мы благородные люди и собираемся убить тебя. Встань вон там, скинь тогу с левого плеча и подставь грудь под наши кинжалы!» Какая чушь! Где ты витаешь, Брут? В облаках Олимпа? В идеальном мире Платона?

— Нет, но я все равно никогда не возьму в руки раскаленное железо и щипцы, Базил! — рявкнул Брут, сам удивляясь силе своего гнева.

Пускай Порция втравила его в это дело, но он не собирается идти на поводу у таких гнусных типов, как Муниций Базил! Даже ради ста тысяч Катонов! Бесповоротно связав себя с ними, он вдруг понял, что не позволит им гнуть свое.

Этот яростный всплеск подействовал на Кассия неожиданным образом. Инстинкт самосохранения словно бы выветрился из него в один миг, а на его месте возникло огромное желание отдать за успех этого плана все, даже жизнь. Брут прав! Нет лучше способа убить Цезаря! Только в открытую, и больше никак! Пусть они все погибнут на месте, но Рим навечно поставит их статуи среди статуй богов. Есть ли судьба достойней?

— Замолчите, все! — гаркнул он, предотвращая открытое столкновение. — Он прав, дураки! Мы должны сделать это публично! По опыту знаю, что тайные дела редко приводят к успеху. К цели надо идти прямым путем, а не окольными дорожками. Конечно, мы не подойдем к Цезарю и не объявим о наших намерениях, Базил, но нож на публике убивает так же уверенно, как и в любом другом месте. Более того, это дает нам шанс убрать всех троих одним махом. Цезарь в последнее время обычно стоит между младшим консулом и суффектом. — Он ударил кулаком по ладони. — Мы избавляемся от Антония. — Шлеп! — И от Долабеллы и Цезаря. — Шлеп!

— Нет! — крикнул Брут. — Нет, нет! Мы — тираноубийцы, а не массовые убийцы! Я не желаю больше слышать об убийстве Антония и Долабеллы! Если выйдет, что они будут стоять по бокам, — пусть стоят! Мы убиваем царя, и только царя! И, убивая, мы крикнем, что освобождаем Рим от тирана! Потом бросим кинжалы и пойдем на ростру, откуда гордо, не стыдясь, а торжествуя, обратимся к народу! Красноречие двигает горы и выжимает слезу из горгон, а у нас есть ораторы, способные и на большее. Они нарекут нас освободителями страны. Нас, которые для вящего впечатления покроют головы колпаками свободы.

«И почему я решил, что Марк Брут окажется ценным приобретением?» — подумал Требоний, с тяжелым сердцем слушая этот бред. Он посмотрел на Децима Брута — тот закатил глаза в отчаянии. Даже если теперь заглушить эту чушь, план разлетается на куски, он подорван. Убить тайно и признаться в этом в заранее определенный момент при уже осведомленном Антонии — это одно. А Брут предлагает самоликвидацию. Антоний будет обязан убить их и убьет! Спокойно, не торопясь, Требоний мысленно попытался собрать в подобие целого клочья прежнего плана, и, кажется, что-то ему удалось.

— Подождите! Подождите! Я придумал! — крикнул он так громко, что нарастающий гвалт стих. Все повернули к нему головы. — Это можно сделать публично и безопасно. В мартовские иды, в курии Помпея. Там достаточно людно, а, Брут?

— Курия — это публичное место, именно то, что нужно, — медленно проговорил Брут. Глаза расширены, со лба течет пот. — Я не имел в виду, что это надо сделать среди огромной толпы народа. Просто нам нужны свидетели с безупречнейшей репутацией, люди, способные поклясться всеми священными клятвами, что мы были честны и что наши намерения более чем благородны. Собрание палаты полностью отвечает сказанному, Требоний.

— Тогда это решает, где и когда, — сказал тот довольным тоном. — Цезарь всегда сразу проходит внутрь, не останавливаясь для разговоров. Обычно, войдя в помещение, он ждет, уткнувшись в бумаги, пока все займут свои места. Но он никогда не нарушает общепринятых правил, секретарей с собой не берет, а ликторы его теперь не сопровождают. Войдя в курию, он становится беззащитным. Я полностью согласен с тобой, Брут. Мы убьем Цезаря, и только Цезаря. Но это значит, что мы должны удержать других курульных магистратов на улице, пока Цезарь не будет убит, потому что у них у всех имеются ликторы. А ликторы не думают, они действуют. Стоит кому-то в их присутствии поднять на диктатора руку, и они тут же бросятся ему на помощь. И нам не удастся убить его. Поэтому очень важно обдумать, как быть с курульными магистратами. Решить конкретно, как их задержать.

  233